Морок

Слава богу, убеждать никого не пришлось. Дом был пуст и сюрпризов в себе не таил. Ещё в тамбуре, а проще говоря в сенях, Вадим, замерев, с минуту выслушивал звуки, характерные для присутствующих в доме лиц. Ничего не наслушал. Высмотреть Зорина из дома беглым не удалось бы. Единственное окно смотрело в сторону, обратную от той, где спускался он. Едва приучив глаза к сумраку, решительно дёрнул дверь на себя. Площадь гостиной была не велика, квадратов десять, и спрятаться тут просто невозможно.

Вадим шагнул внутрь, окончательно расслабив плечи. Бережённого бог бережёт. Лучше быть живым параноиком, чем остывающим трупом. Эту истину он пронёс через войну, считал её проверенной, и руководствовался её всегда. Внутри мало что изменилось. Чему бы меняться, если из интерьера всё что было и есть, это старый деревянный топчан, табурет, изрезанный видавший виды столик и небольшая скамейка к нему. Такая нехитрая мебель. Всё было в комплекте без потерь. Единственное, что топчан переместился ближе к окну, а раньше соседствовал с буржуйкой. Буржуйка была главным примечательным украшением дома. Значимость этой железно-листовой печки была бесспорна. В хорошо протапливаемом помещении зимняя стужа не страшна. О сквозняках, в этом срубе, говорить — дурной тон. Ведь строили Глеб Анатольич с Насимом. А это визитка. Одного порубленного поленья достаточно, чтобы держать тепло в домике всю ночь.

Вадим присел на топчан, оглядывая знакомые стены. Воздух был спёртый и затхлый, как это бывает в давно непроветриваемой комнате, и сейчас, свежачком его вытягивало через распахнутую настежь дверь. Прошёл к буржуйке, открыл её, осмотрел. Не топилось давненько. Следы сажи застарелые. Вадим разбирался в таких нюансах. Не вопрос, сегодня протопим капитально! Выпрямился, сдвинул шторки на стеллажах, здесь покоилась посуда. Глаз придирчиво по-хозяйски осмотрел наличие инвентаря. Две железные миски стояли в паре одна в другой, на месте. Дальше… Совковая чугунная сковорода — здесь. Из трёх фарфоровых тарелок были две и одна из них, порядком треснутая. Ладно. А это что? Ложки — тот материал, который всегда исчезает, сейчас на удивление приумножились. На этой заимке дед всегда держал две ложки. Их было две, и вся математика сводилась к паре человек. Но и сейчас Вадим обозревал, плюс к своим двум, с десяток алюминиевых, россыпью лежащих в одной из тарелок. Что ж, это отрадно видеть, когда не из дома, а в дом. Видать кому-то это гнёздышко пришлось по душе. Словно в подтверждение догадки, взгляду Вадиму в нижней нише бросился ряд пустых водочных бутылок, стоящих мирно, рядом с чугунком. В чугунке лежали две испечённые, недоеденные картофелины, коробок спичек. «С этим зер гут!» — Подвёл итог ревизии Зорин. На случай накрываться и подстилаться, дед ранее держал в сенях кучу тряпья: старые фуфайки, проеденные молью пальто. Само собой, всё это неизменно весело на крючках, а самые невостребованные покрылись даже паутиной.

Осмотром, Вадим остался доволен. Ни поломано, ни разбазарено, а даже наоборот. Часы показывали без пяти двенадцать. Пора отобедать чем бог послал со стола Галины Анатольевны. «А там прогуляюсь по берёзовой роще. Может, подстрелю чего…» — Думал он, разгружая содержимое вещмешка.

Почти с добрый час, Вадим праздно разгуливал меж берёзовых тропок, где-то задерживаясь, где-то нет; заново привыкая к памятным местам.

Ещё двадцать минут назад он лежал в мягких густых травах багульника, в бинокль, обозревая ручейную ложбину. Это место сравнимо с прикормом рыбы на реке. Только тут в качестве прикорма служил водопой. Интересующая охотника дичь, рано или поздно, появлялась в местах источника питья. И сейчас, ожидание не было напрасным. За каких-то пятнадцать минут на водопое побывал енот, с ленцой переваливаясь на коротких лапах. Лёгкая добыча. Даже если спугнуть, есть запас времени, чтобы всадить свинец в неповоротливое тело. Две белки с цокотом, словно подруги, из ниоткуда нарисовались у ручья. Эти, в отличие от чистюли-енота, всё сделали быстро. Хотя при желании и навыках стрельбы, можно прижалеть одну из них. Но чего не ожидал Вадим, так это появление марала. Встреча охотника с этой разновидностью оленя, бывает во многом, от случая. Это чрезвычайно пугливый зверь, особенно осторожен, и реагирует на малейший звук. Даже прищелкивание языка, спровоцирует его на немедленный драп.