Мороз и ярость

Мой взгляд продолжает скользить к нему, пока он машет людям, выстроившимся вдоль улицы. Тем временем я делаю все возможное, но безуспешно, чтобы скрыть, насколько мне неловко и как я раздражена. Маршрут парада ведет нас по Стейт — стрит к Рэндольфу. Мы закончим у Святилища Олимпа, крупнейшего храма Чикаго, посвященного Богам, и недавнего места убийства Тайсона. Но почему мы должны позволять этому отвлекать нас от мероприятия? Святилище также является домом для верховного жреца Натаниэля Роджерса. Он живет в особняке прямо рядом с храмом. Он претендовал на первоклассную недвижимость в городе, как только к власти пришли жрецы, и построил себе дворец.

Интересно остановиться и подумать о том, как это произошло. Мой отец однажды сказал мне, что многие жрецы раньше были лидерами других религий. Когда Боги восстали, они немедленно изменили свою лояльность. Это были люди, которые уже сколотили большие состояния, молясь о надеждах и страхах людей. В прошлом эти духовные лидеры обеспечивали некоторую защиту, но сейчас никто не следит за жрецами. Некому указывать им, что они могут делать, а что нет. У них даже нет морального компаса Богов, которому они могли бы следовать, потому что большинству Богов на нас наплевать.

Чего жрецы хотят больше всего на свете, так это иметь власть над другими. Они не Боги. Они никогда ими не будут. Но они создали систему, которая позволяет им контролировать людей, как если бы они были Богами. Я не знаю, начиналось ли это как способ поклонения божествам, которые ходят среди нас. Независимо от первоначальных намерений, жрецы быстро превратились в организацию, отчаянно нуждающуюся во власти. Это коррумпированная система, которая начинается с низшего жреца и доходит до верховного жреца. И их действия разрешены Богами, которые закрывают на это глаза.

Глядя на фальшивого Ареса в горячей ванне, я думаю о том, как изменилось мое мнение о нем. Арес, Аид и Персефона не кажутся плохими. Даже мама Джаспера, Афина, может быть, и терпима, судя по тому, что он мне о ней рассказывал, но никто из них и пальцем не пошевелил, чтобы что — то изменить. Они позволили жрецам захватить власть и смотрели, как люди страдают. Они позволяют Натаниэлю Роджерсу превращать жизни людей в зрелище, заставляя их участвовать в Играх. И они устраивали вечеринки и смотрели, как умирают чемпионы, потому что это было забавно.

Толпа — это смесь людей. Спереди — вся элита. Это видно по качеству их одежды и по тому факту, что они не выглядят оборванными, усталыми и изголодавшимися. За ними понаблюдать вышла остальная часть Чикаго, их внешний вид намного менее лощеный и симпатичный. Как всегда, они вынуждены прятаться за самозваной знатью нашего мира.

Элиты улыбаются, принимая парад, но большинство остальных выглядят торжественно. Тем не менее, в толпе есть и те, кто выглядит рассерженным. Женщина с темными волосами, собранными сзади в тугой хвост, ловит мой взгляд и наклоняет голову. Дальше по улице мужчина с каштановыми вьющимися волосами опускает голову, глядя на меня. Вокруг толпы разбросаны плакаты. Что — то вроде «Мы любим тебя, Зевс» или «Я хочу от тебя детей, Арес».

Тут и там разбросаны другие плакаты, которые меня удивляют. На одном написано красной краской: «Мы заслуживаем лучшего». На другом: «Мы требуем справедливости». Волосы у меня на затылке встают дыбом, и я оглядываю остальную толпу. Здесь так много людей, что я задыхаюсь.

Отис возглавляет парад на своей платформе, Играет музыку, пока мы плывем по улице. Увидеть его снова было облегчением. Я боялась, что они действительно пытали его. Не то чтобы быть вынужденным выступать как обезьяна по команде — это не своего рода пытка. Я не слышу песню, которую он поет, но ветер доносит до меня нотки музыки. Между мной и Отисом пять платформ, но я слышу восторженные крики толпы каждый раз, когда он достигает нового городского квартала.

Парад останавливается перед Святилищем Олимпа. Архитектура здания напоминает Парфенон. Со всех четырех сторон его окружают высокие мраморные колонны. В резких солнечных лучах он отливает ярко — белым цветом, в отличие от остальных грязных зданий Чикаго. Верховный жрец стоит наверху ступеней, его красная мантия ярко выделяется на белом фоне святилища. Обычно он носит сшитые на заказ костюмы, поэтому мантия выделяется, оставляя у меня в позвоночнике мурашки недоброго предчувствия. Цвет на фоне белого камня вызывает образ разбрызганной крови, и мои плечи предупреждающе чешутся.

Чемпионам было приказано собраться на нижних ступенях Святилища, как только мы остановимся. Я осторожно спускаюсь на первый уровень своей платформы, стараясь не задеть колючую проволоку, обвивающую перила. Атлас присоединяется ко мне, когда мы идем к ступеням, другие чемпионы выбираются из своих платформ.