Мороз и ярость

— Конечно, могут, идиотка, — бесполезно отвечает кто — то рядом с ней. Он прав. Никто из нас не имеет права голоса в этой дерьмовой Игре. Вот как это работает. Жрецы собирают «добровольцев», которые сражаются за одно из двенадцати мест. Если ты не станешь чемпионом, тебя больше никогда не увидят. Некоторые люди умирают. Я не знаю, что происходит с остальными.

— Но прежде чем начнутся Игры, давайте получим благословение от нашего самого высокопоставленного Верховного жреца Вестников Олимпа Натаниэля Роджерса. — Фаддей протягивает микрофон Верховному жрецу. Тот берет его, не отрывая глаз от толпы.

Все жрецы носят мантии малинового цвета. Это их отличительный знак, и они носят их как знак чести. Однако Натаниэль Роджерс не носит традиционную одежду. Он одевается в идеально сшитые костюмы. Его галстук всегда завязан огромным узлом, который делает его похожим на зажим. Это идеальное дополнение к самодовольному и пронзительному выражению, которое никогда не сходит с его лица.

— Недостойны. — При этом единственном слове в амфитеатре воцаряется гробовая тишина. Натаниэль стоит слишком близко к микрофону, и звук его дыхания вибрирует по арене. Я расправляю плечи и полной грудью вдыхаю горячий воздух. Как одно слово может так сильно выплеснуть мою ярость на поверхность? Если я не возьму себя в руки, я сойду с ума и раскрою свой секрет всему миру.

Лед в моих венах. Успокаивающие мысли.

— Никто из вас не достоин дышать одним воздухом с богами, которых вы здесь почитаете. Сражаясь за место в этих Играх, никогда не забывайте о своем месте. Никогда не забывайте, что вы ничто по сравнению с их божественностью. Да здравствуют боги. — Натаниэль поднимает руки к небу, закрывая глаза и откидывая голову назад в знак поклонения.

Мои мышцы напряжены, руки сжимаются в кулаки. Я не должна быть здесь. Все в этих Играх неправильно.

— Вдохновляюще. — Женщина с длинными каштановыми волосами невозмутимо стоит в нескольких футах от меня. По обе стороны ее головы заплетены в косы, что делает ее похожей на воина — викинга. Ее поза и накачанные мышцы на руках говорят мне, что от нее стоит держаться подальше. Это, плюс отношение «отвали», которое висит вокруг нее, как дождевая туча.

Натаниэль возвращает микрофон Фаддею и перемещается в конец сцены, в тень. Его пристальный взгляд скользит по толпе, ищущий, оценивающий. Я нажимаю большим пальцем на амулет на своем ожерелье, зная, что он скроет меня, но чувствуя себя слишком открытой. Игра окончена, если боги узнают, кто я.

— А теперь пришло время найти наших чемпионов. — Фаддей ухмыляется толпе, его возбуждение, на мой взгляд, чересчур злобное.

Я снова продвигаюсь к краю толпы, не спуская глаз со стражника, который рявкнул на меня ранее.

— Как будут определены чемпионы? — кричит кто — то рядом со сценой пронзительным от ужаса голосом.

— А, нетерпеливый бобер. ДА. Давайте перейдем к сути этого испытания, не так ли? — Фаддей улыбается, но на его лице так много ботокса, что за пределами губ ничего не шевелится. — Каждый из двенадцати богов будет искать чемпиона, который будет представлять их на Играх. Вам нужно будет взять один из талисманов богов, и бороться за свое место. Будете ли вы одним из достойных?

Реакция толпы накатывает волной. Одни плачут, другие кричат и отбиваются от дронов, пока стражники не приходят в себя и не усмиряют их электрошокерами. Меньшая часть стоически ждет, готовая к бою. Мужчина с золотистой кожей и коротко подстриженными волосами стоит, скрестив руки на груди, выпрямив спину. На нем черная тактическая форма, в которой, должно быть, невыносимо жарко в такую погоду, но она ему чертовски идет.

Вздох срывается с моих губ, когда я вижу его неулыбчивое лицо. Это один из профессиональных чемпионов, которого комментаторы обсуждали в выпуске новостей прошлой ночью. Черт возьми, в Чикаго все еще ночь.

Как будто он услышал меня, его голова медленно поворачивается, пока он не смотрит прямо на меня. На его лице нет эмоций, взгляд оценивающий, но отстраненный. И все же, мое сердце учащается, а дыхание сбивается в груди от интенсивности его взгляда. Может быть, это единственный раз, когда я вижу этого парня, но инстинкт подсказывает мне, что это не тот случай. В нем есть что — то такое, что пробуждает стремление к соперничеству, и я выдерживаю его взгляд. Я не буду первой, кто отведет взгляд.

Парень с молотом делает шаг вперед, закрывая мне вид на золотого чемпиона. Он размахивает оружием, как будто это его член, и отчаянно хочет им похвастаться. Ухмылка на его лице отвратительна. Это не обязательно должна быть битва не на жизнь, но такие придурки, как этот, жестоко уничтожат конкурентов, потому что они могут. В толпе есть и другие, точно такие же, как он. Стервятники пускают слюни при мысли о возможном кровопролитии.

— Помните, ваши смерти не будут напрасными. Ваши жертвы станут благословением богов. — Фаддей усмехается. Я представляю, как стаскиваю его со сцены и бросаю в обезумевшую толпу, когда начинается битва.

Лед. Дыши. Сейчас не время давать волю моей ярости.