Морроувинд(СИ)

Раеса Пуллия только удивлялась. Она будто открыла глаза и увидела, что её друг оказался больше, чем простым рубакой, рассуждающим о судьбе своей родины под "гнётом Империи". Первое и самое, наверное, сильное потрясение случилось с ней, когда Дагот Ур устами своего священника начал обращаться к аргонианину, причём так, будто и в самом деле возродившийся Неревар!

Это ведь невероятно! Невозможно!

Тогда в горячке боя, у неё не было времени для раздумий об этом, потом, по возвращении в форт, ей было не до того. А теперь. Теперь под шум плещущей в борт лодки воды, она пыталась осмыслить всё, что увидела и услышала за последние два дня.

Да ещё этот старик. Раеса скосила взгляд на сидящего рядом и так же гребущего старика, будто боялась, что он сможет подслушать его мысли. Когда он пришёл в форт и принёс грамоту, усеянную кучей подписей и печатей, капитан растерялась. Но когда этот Кай Косадес (Раеса подозревала, что это ненастоящее его имя) говорил с аргонианином как его начальник, женщине только большим усилием воли удалось удержать стремящуюся вниз челюсть.

И теперь в её голове блуждал только один-единственный вопрос к аргонианину, которого она назвала своим другом.

Кто ты?

К вечеру силы гребцов иссякли полностью. По прикидкам Кая им осталось проделать не так уж много пути. Самое большее ещё часа три гребли. Но его эти слова как-то не принесли особой радости. Раеса только хмурилась, тяжело признавая, что на остаток пути её сил не хватит. Кай-Са же чувствовал себя очень и очень скверно оттого, что старик и женщина гребут, а он, аргонианин, только и может - языком воздух колебать.

Силы эликсиров не хватало. Они заканчивались, словно сладости у опытной торговки. "Надо было брать больше!"- гневно подумал Кай-Са. К вёслам его, само собой, не допускали. От этого закралась в его голову подленькая, недостойная мыслишка. "А вдруг они мне не доверяют?" Эта мысль была хоть и настойчиво, да не выдержала напора доводов "против", "co

ntra", как говорят просвещённые волшебники.

- Останавливаемся на ночёвку,- объявил Кай. Старик указал рукой на понравившийся ему островок.- Давай до туда. Потом пойдём на разведку.

Нос врезался в песчаный берег. Лодку толкнуло неожиданно сильно. Редкая удача, все острова тут - голая каменная твердь к которой так просто и не пристанешь. Да и неудобно обосновываться на сырых камнях.

Старик сделал знак Раесе, и они легко выпрыгнули из лодки, не забыв привязать её чахленькому деревцу, которое неведомо как смогло прорасти на этом негостеприимном берегу. Кай-Са попытался было подняться, не пытаясь смириться со своей ролью тяжелобольного, но только не вышло ничего. А Раеса только покачала головой и забрала сумку со снадобьями. Она видела в ней большое искушение для друга.

"Он слишком горд, чтобы просто тихо-мирно полежать пока мы сделаем всю работу,- подумала капитан.- Гордость - это хорошо, но только до определённого предела. Когда-нибудь, это ему плохо обойдётся".

Раеса со стариком осторожно ступая, дабы не выдать себя звуком, пошли по пологому склону вверх на холм. Им повезло. Островок был заселён четой скальных наездников с потомством. Но животные, только завидев путников, тотчас взмыли в тёмное небо, не ввязываясь в драку. А то самое место на вершине холма было признано самым удобным для ночлега.

Вернулись они быстро. Не считая скальных наездников, островок был чист и безмятежен. Косадес и Раеса Пуллия подхватили аргонианина, который едва мог шевелиться. Он слабо сопротивлялся, выказывая желание идти самому, только вот выпьет эликсира... Ему не дали этого сделать, а просто дотащили до вершины холма и уложили на расстеленный спальник.

- Вот и чудно,- прокомментировал Косадес с какими-то отеческими нотками в голосе. Такого от этого шпиона, Кай-Са не ожидал, да и Раеса посмотрела на него с недоумением. Кай, казалось бы, ничего такого не заметил.

- Переночуем здесь, а завтра к Дивайту в гости заглянем,- сказал старик, потирая руки.- Раеса, разводи костёр! Я не намерен морозить свои старые кости этой ночью!

Вскоре весело заполыхал костёр. Женщина питала его, подкидывая камень-огневец, которого тут было словно валежника в лесу. Вершина холма, где расположились путники, была даже покрыта тонким слоем почвы, на котором росла жёлтая колкая и жёсткая трава. Кай-Са с грустью смотрел на эту траву, вспоминая родину, Чернотопье, Аргонию. И была в этом взгляде такая безысходность, словно не увидит он никогда её, родину.

Аргонианин забылся беспокойным сном. Мучавшие его кошмары мало походили на отдых. Во снах к нему приходили тени убитых, был Дагот Герес снова и снова проклинавший его, Кая-Са, на вечные муки за свою смерть. Были и кровавые видения, в которых аргонианин с трудом узнавал себя, потому что превратился в корпрусную тварь.