Морская пена

Алебас Кротл специально разыскивал Виндибура. Некоторые моменты предстоящего разговора он хотел уяснить заранее, до официальной встречи. Особенно его интересовала коммерческая сторона дела. Да и понятно. Невысоклики истосковались без торговых сделок, а тут такая возможность. Магистр жаловался Олли: «Всю плешь мне проели! Подавай им морскую торговлю, и все тут!»

Ситуацию надо было использовать. Громовержец расхваливал флору и фауну Эль-Бурегаса, рыбные богатства и говорил, что там много невозделанной земли. На неподдельное удивление и вопрос магистра «Почему?», Олли ответил просто: «А они только рыбу едят». Кролл сначала не понял, а потом хлопнул себя ладонью по лбу: «О! Так мы научим их есть наши овощи».

* * *

Официальный визит в Эль-Бурегас являлся второй частью «плана Репейника». С одной стороны, это была чистой воды авантюра. Пит собирался говорить от имени правительства Эль-Бурегаса о возможном входе в Коалицию четвертого народа — хойбов. Сама по себе мысль хорошая. Но по закону за это сначала должен был проголосовать Совет островных представителей. Полномочиями переговорщика Пита тоже никто не наделял, уж не говоря о том, что губернатор Дерг ничего не знал.

«Я не имею права сомневаться, Олли, — доказывал Пит. — Кто подумает об общем благе, если не мы — те, кому судьба вручила уникальный шанс: объединить народы. Объединяться ведь всегда выгодней, чем жить порознь».

Олли не возражал. Конечно, его немного коробил способ достижения цели, но цель и впрямь оправдывала средства, а перспектива казалась заманчивой. Он и сам понимал — хойбам нужен толчок. А что может быть лучше, чем тесный контакт с народами, уже умеющими жить сообща. С другой стороны, от Дерга и вождей можно было всего ожидать.

«Мы должны попробовать, и начинать надо отсюда, — продолжал Репейник. — Вернувшись в Ласиоту, я представлю все как предложение Объединенного Совета. Пусть это останется на моей совести. Ты только не мешай».

На Пину благородный план не произвел никакого впечатления: «Что за дурь такая, пускать кого-то в свой огород? Мне это никогда не понравится!» Но когда Пит обрисовал ей в красках преимущества стать принцессой сразу четырех народов и пообещал выполнять все пожелания, она согласилась. Что-что, а пристать как репей Питти мог.

Мужественный сход на берег, с некоторых пор, стал коньком Пита. Он всегда обретал твердь под ногами так, словно пришел ее завоевывать. На этот раз он перещеголял самого себя. Позолоченные доспехи, фиолетовый плащ за плечами, абордажная сабля в инкрустированных каменьями ножнах и шляпа с плюмажем говорили: «Вот он я — гроза морей». Вслед за адмиралом следовал хойб-знаменосец с цветком чертополоха на флаге, а за ним охрана из шести «морских псов».

Переселенцы-невысоклики смотрели на хойбов во все глаза: «Ух ты, они похожи на нас, только длинные какие-то, смурные, и в сандалиях! А уши-то…» Лица островитян жизнерадостными назвать было трудно. Любой невысоклик рядом с ними с виду напоминал улыбчивого, беспечного ребенка. Соотечественники удивлялись, как Репейник со своей средней для невысоклика комплекцией завоевал в их среде такой авторитет. Хотя было замечено и то, что Пит сильно прибавил в росте.

Следующей к пристани подошла лодка Пины Уткинс. Вот тут точно все ахнули. И люди, и невысоклики, и даже гномы. Под расшитым золотом голубым балдахином с хрустальными висюльками по пологу, на троне, восседала принцесса. Ее белое воздушное платье было сплошь усеяно сапфирами и рубинами, а на шее висел огромный изумруд в виде полумесяца. Прическа юной принцессы-феи напоминала корону. Усыпанные золотыми блестками каштановые волосы сбегали прядями к шее, оттеняя припудренное личико с полными, немного капризными вишневыми губами и слегка вздернутым носиком.

Принцессу сопровождала свита. Пина торжественно сошла на помост, подчеркнуто изящно подав Репейнику руку. Под торжественную музыку и приветствия почетного караула великолепная пара направилась к членам Совета, встречающим гостей у пристани.

Амид Будинрев, Алебас Кротл и Клейт учтиво ответили на галантный поклон адмирала и полный достоинства книксен юной принцессы.

Когда высокие гости и встречающие их лица прошествовали в крепостные ворота, толпа бросилась приветствовать пограничников, гномов и хойбов. Вечером в крепости и на улицах Норного поселка был объявлен пир.

* * *

Заседание Объединенного Совета, которое многие потом называли историческим, или пуще того — эпохальным, проходило в расширенном составе. Кроме членов Совета — Будинрева, Кротла и Клейта, на нем присутствовали знатные переселенцы. И хоть все прекрасно знали, о чем пойдет речь, гости — Пит Репейник и Пина Уткинс, представители правительства Эль-Бурегаса, должны были официально изложить предложения. Алебас Кротл, который вел заседание, с позволения других членов Совета, предоставил слово Репейнику.