Морская политика России 80-х годов XIX века

19 октября в Петербурге состоялось Особое совещание, постановившее усилить войска в Мерве, Серахсе и Иолотани, чтобы воспрепятствовать движению афганцев или англичан из Пенде по направлению к этим пунктам. При необходимости намечалось выставлять передовые посты у Зульфагар-Дербенда и Таш-Кепри, считавшихся северным пределом зоны разграничения. Соответствующее распоряжение было сделано через главноначальствующего на Кавказе, генерала князя А.М. Дондукова-Корсакова его подчиненному, начальнику Закаспийской области, генерал-лейтенанту А.В. Комарову[516]. Однако оно запоздало. К тому времени глава английской делегации в делимитационной комиссии, генерал П. Ламсден успел убедить афганцев выдвинуть отряд из Пенде к Сары-Язы, о чем он 29 октября донес Гренвиллу из Тегерана.

Добравшись к середине ноября до Пенде, П. Ламсден стал энергично добиваться присоединения захваченной территории к Афганистану. Российское же правительство, несмотря на предложение А.М. Дондукова-Корсакова провести границу южнее оазиса, в принципе готово было от него отказаться, по завершении оросительных работ в низовьях реки Мургаб и эвакуации населявших Пенде туркмен-сарыков, удержав лишь стратегически важное урочище Таш-Кепри, представлявшее собой каменный мост через реку Кушку у места ее впадения в Мургаб — практически единственный путь в Афганистан из Закаспийского края. Но на первых порах, в соответствии с постановлением очередного Особого совещания, состоявшегося 24 декабря, решено было занять войсками важнейшие пункты пограничной черты[517].

Исполняя это решение, в начале января 1885 года А.В. Комаров приказал подполковнику М. Алиханову продвинуться с казаками и туркменской милицией вплоть до Таш-Кепри и определить места расположения афганских отрядов.

Видимо, к тому времени в Петербурге стало известно как о распоряжениях П. Ламсдена, так и о военных приготовлениях в Индии. Во всяком случае, 2 и 22 января П.С. Ванновский представил Александру III всеподданнейшие доклады о мерах по усилению войск в Закаспийской области с семи батальонов и 14 сотен до 12¾ батальонов, 20 сотен и 24 орудий, а также о мероприятиях по мобилизации войск во всех военных округах[518].

26 января А.М. Дондуков-Корсаков сообщил А.В. Комарову, что в Кавказском округе началась организация на случай серьезных осложнений резерва, первые эшелоны которого могли быть снаряжены к середине февраля, и предписал по возможности избегать столкновений с афганцами[519]. А 8 февраля отряд М. Алиханова, вытеснив афганские разъезды, подошел к Таш-Кепри и выставил пост на холме Кзыл-Тепе[520]

.

19 февраля в Красноводск был отправлен первый горнострелковый батальон с четырьмя орудиями, и еще три батальона готовились к отправке 15 марта, что позволяло сосредоточить в спорном районе превосходящие силы.

20 февраля Торнтон передал Н.К. Гирсу меморандум, в котором предлагалось взаимно воздерживаться от каких-либо передвижений войск до заключения соглашения о разграничении. Британское правительство просило снабдить российских офицеров соответствующими инструкциями и предупредило, что любое движение к югу будет считать недружественным актом. 22 февраля/6 марта И.А. Шестаков записал в дневник, что «англичане требуют от нас уступки по афганской границе. Газеты возбуждены, и Англия мирится с Германией. Бисмарк послал туда сына своего Герберта», а через два дня отметил: «Неправ и Государь, рассчитывая, наверное, что англичане не пойдут в войну, и думаю, что нашим движением мы им угождаем, ибо даем повод отозвать войска из Суакима, куда их, конечно, посылать не следовало. Англичане травят на нас афганцев… Впрочем, по нашим собственным картам мы забрались в чужие земли. Эти земли вовсе не принадлежат афганцам, а мы же их показывали на картах афганскими»[521].

Управляющим владела досада, прорвавшаяся 26 февраля: «Гирс не знал как отделаться от нас с Ванновским. Задрожал и заморгал — очень натянуто с англичанами. Государь вчера еще говорил, что нужно быть готовыми, а как и что готовить? Война разрушит все мои начинания»[522].