Морские люди

Так и пели — один в лодке, другой на берегу. Каждый вкладывал в старинные слова свой смысл. Перед молодым жизнь только открывалась во всей своей красе. Старому было за что воздать хвалу и земле, и небу, и солнцу.

На скошенном лугу теснились копны сена, от костра поднимался легкий, невесомый дымок, на солнце вспыхивали бликами мокрые лопасти легких весел. Родная, приятная сердцу картина.

В заимку заходить не стали, устроились прямо у костра, налили по кружке крепкого чаю и пошла-полилась беседа.

— Море-то как, по душе? — спрашивал огонер. От олонхо ли, от жаркого летнего дня загорелое лицо его приняло кирпичный оттенок, глаза сверкали по-молодому.

— Одним словом трудно сказать, ответ может быть неправильным. Смотря с какой стороны на него, на море смотреть. Если с берега, то очень красиво. А так… Служим мы на нем, это главное. Пока ничего, живу.

— Не поторопился, жалеть не будешь?

— Думаю, что нет, не буду. Конечно, можно было и домой вернуться, но кому-то надо быть там. Почему не мне? Почему обязательно кто-то другой? Я здоров, молод, холост. Командир сказал, что я нужен кораблю. А вообще, трудно объяснить. Вот возьмем тебя. Призвали в сорок первом, а когда в бой пошел? Сколько времени был в учебном лагере? Готовили тебя, а время шло, немцы уже к Москве подходили.

— Это ты правильно говоришь сынок, правильно. Сейчас все на кнопках, если вдруг война начнется, учиться некогда будет. Времени не хватит. Наверное, за месяц-другой все кончится, так на войну не успеешь.

Клим повеселел. Его немного позабавили наивные суждения старика, но за ними он почувствовал и подтверждение своим мыслям. Он с самого того момента, как подал рапорт в школу мичманов и прапорщиков думал, много думал. Было, сомневался. Но не только в том, правильно ли сделал свой выбор.

На военную службу призывают два раза в год, а остаются немногие. Почему? Трудностей боятся? Как сказать. Были ребята, с ними хоть в огонь, хоть в воду, а как заходил разговор о школе мичманов и прапорщиков, так больше минуты-двух он не продолжался. Обычно ребята отвечали так:

— Клим, если хочешь, поступай, я тут при чем? Твое дело. Я домой поеду.

Может, непрестижно быть мичманом? Но и в военные училища, где готовят офицеров, те, кто прослужили два-три года, тоже не стремились.

Между тем старик продолжал:

— Служить надо. Там, в армии, постоянно быть надо и обязательно тем, на кого можно надеяться. Я тут мало-мало неправильно о тебе подумал, но пусть это будет забыто. Думаю, хороший воин, моряк из тебя получился, раз командир просил остаться. Вот запел ты на родном озере, которое можно сказать вырастило и воспитало тебя и этого мне хватило, чтобы такой вывод подтвердить. Любишь свой край, значит, еще лучше служить должен.

— Эх, скучаю сильно! Прямо, бывает, хоть ножом режь, на родину тянет.

— Ты, Клим, этого не стыдись. Наоборот, хорошо, когда человек свою родную землю помнит. В такой любви, сынок, зазорного ничего нет. Нету, не думай. Я во время войны много стран прошел. Очень красивые места видел, а домой все равно тянуло, здесь лучше. Ты вот что, женись здесь, да с женой и езжай на свою службу. Детишки пойдут. Придешь с моря, а у тебя там, дома, кусочек Якутии будет. Разве плохо?

Клим с благодарностью посмотрел на старика. Он нуждался в таком разговоре. И ему нравилось в нем все: голос, мысли, желание поддержать, внушить уверенность в своей правоте.

Старик встал, подлил чаю, кинул в эмалированную кружку кусок сахару. Прихлебнул, крякнул: горячо, однако, пусть остывает. Достал трубку, не спеша набил ее. Взял высохшую тальниковую веточку, прикурил от костра.

— А чтобы и ей понятно было, почему пока на родину не уезжаешь, — Степан-огонер затянулся, выпустил дым и ткнул себя пальцем против сердца. — Ты ей вот тут кусочек Якутии сделай, вот и будет ладно. Ты меня, сынок, послушай, я тебе плохого не хочу.

— Знаю. Спасибо. Но мне не на ком жениться. Невесту еще найти надо.

Не врал он. Девушки действительно не было. Он ни с кем из девчат не переписывался, никто не давал ему обещания ждать.

А вот, что не остановился он утром возле соседского дома, прошел мимо, так это зря.

Клим Ольгу не заметил, но она видела, потому что стояла в этот момент у окна и слышала его разговор с девочкой. Кто знает, может специально дожидалась соседка приехавшего в отпуск моряка?

Спешил парень на свое озеро! Когда уходил на службу, тоже очень быстро промчался мимо окон, даже слова на прощание не сказал. И в школе никогда не замечал ее. Так, иногда при встрече, спрашивал насмешливо: «Как дела, тугунок?» Ольга понимала, что разница между десятым и восьмым классами громадная, поэтому терялась с ответом, краснела, подыскивала слова, а он, уже забыв о соседской малолетней девчонке, разговаривал с приятелями или просто проходил мимо. Да еще имя придумал очень обидное — тугунок, маленькая речная рыбка, значит.