Морской лорд

— Он погиб в войне с норманнами, — сообщил я.

— Сколько ты хочешь за жеребцов, кольчуги и мечи? — спросил вождь.

Я назвал очень привлекательную цену и добавил, что в цену входят и седла, которые на лошадях.

Вождь опять удивленно воскликнул и посмотрел на меня подозрительно.

— Я еще добуду, — объяснил я такую низкую цену.

— Где? — поинтересовался вождь.

— Где найду, — ответил я.

— Мы можем вместе поискать, — предложил валлиец.

— Почему нет?! — согласился я. — Мне могут понадобиться лучники. Сколько ты в силах привлечь?

— Сколько скажешь: хоть сотню, хоть тысячу! — хвастливо заявил он.

— Только у меня порядок жесткий — убиваю за невыполнения приказа, — предупредил я.

Вождю и его ватаге это явно не понравилось.

— Зато трофеи богатые и потерь почти нет, — добавил я и посмотрел на Умфру, приглашая в свидетели: валлиец быстрее поверит валлийцу.

Юноша кивнул головой.

Это явно меняло дело.

— Если добыча будет стоящая, — высказал свое условие вождь.

— Само собой, — согласился я. — В этом году уже вряд ли получится, а на следующий постараюсь организовать что-нибудь интересное.

Мы условились, где и как его найти, и вождь, заплатив серебром в слитках, на вес, уехал с покупками в сопровождении своей ватаги.

Рабочих лошадей никто не покупал. Потому что, как догадался, у желающих не было денег. Тогда я предложил:

— Могу на овец поменять.

Дело сразу пошло. Сошлись на двадцати пяти овцах за лошадь. Обменяли всех троих. Но сразу возник другой вопрос: что делать с овцами? Оказывается, продавать их здесь было некому, разве что совсем по дешевке. На шлюп затолкали всего тридцать четыре. Да и то придется плыть в обнимку с овцами. Хорошо, переход короткий. Но на кого оставить еще сорок одну?

Ответ подсказал Умфра:

— У меня здесь родственники есть. Можно с ними договориться.

Договорились. Когда я сказал, что буду платить по овце за два дня, все родственники-мужчины согласились пасти их. На следующее утро мы перевезли тридцать четыре овцы в свою деревню. Через день вернулись в Бангор еще с пятью лошадьми, которых тоже обменяли на овец, часть которых отвезли в деревню. Третьей и четвертой ходками перевезли оставшихся кобыл, обменяли их, а затем несколько дней занимались вывозом овец. Если погода позволяла, ночью шли на Бангор, а днем возвращались с грузом домой, а если нет, то ночевали на берегу.

23

Раньше в нашей деревне овец было меньше, чем жителей, а теперь ситуация поменялась на противоположную. Оказалось, что у богатства есть недостатки. Не так-то просто найти корм для четырех с лишним сотен овец да еще коров, лошадей и коз. Их выпасом теперь занималось большая часть населения деревни. Часть продали или обменяли в Беркенхеде и Лесной.

В моем доме баранина была на столе каждый день. Причем ела ее не только моя новая семья, но и работники, шестеро плотников и двое мастеров по кладке каминов, которых нанял в Беркенхеде. Я решил надстроить второй этаж и заменить курной очаг на камины, по одному на этаж. Мастера собирались вывести трубы камина в стену. Сказали, что они так всегда делают. Я настоял на том, чтобы труба выходила через крышу и была одна на два камина. Чтобы в трубу не попадал дождь, над ней надо было сложить козырек из обожженной глины на тонких каменных опорах. Теща попыталась пускать пузыри, что в камине еда будет невкусной.

— Значит, будешь готовить во дворе. Очаг перенесут туда и сделают над ним навес, — предложил я.

Дона подумала и решила, что пока не надо, попробует готовить в камине.

Мы с ней не ссоримся. В двенадцатом веке у валлийцев баба имеет голос только в том случае, если в доме нет мужчины. Но, чем реже я вижу Дону, тем больше получаю удовольствия от жизни. Да и достали меня дым, теснота и невозможность побыть одному. К тому же, надо позаботиться о будущем ребенке. Живот у Фион все больше. Она ходит со счастливой улыбкой и почти всё время жует. И не одна такая. Мои ребята научились не только убивать, но и восполнять население планеты.