Морской лорд

Из оставшегося прочного металла кузнец Йоро вковал для щита умбон и окантовку. Щит был немного выгнутый, с прямым верхом, напоминал по форме штыковую лопату. Деревянную основу выстругал и согнул Гетен. Сверху щит оббили кожей, потом закрепили умбон и окантовку. От умбона к краям расходились восемь лучей в виде «розы ветров». Кожу покрыли грунтом и покрасили в синий цвет, а умбон и лучи — в белый. Так что получился мой герб. Новый щит был легче тех, что достались мне, как трофеи. Такой же щит сделали и Гилберту, но умбон и окантовка были из простого железа. Все это заняло несколько месяцев. Закончили кузнец и его подмастерья только в начале мая.

В конце февраля, перед началом поста, Фион стала матерью в первый раз, а я отцом вроде бы в пятый. Отцовство — очень сомнительный статус. По статистике в двадцатом веке каждый третий мужчина воспитывал чужого ребенка. У нас родился сын, которого назвали Ричардом. Фион называла его на валлийский манер Ришарт. Перед родами она как бы по секрету сообщила мне, что Гилберту нравится Краген. А мне показалось, что наоборот. Я хоть и был занят с утра до вечера на стапеле или в кузнице, но и сам заметил, что у этих двоих при моем появлении лица становятся чересчур равнодушными. Да и чего стоило ожидать, когда молодой мужик и баба ночуют под одной крышей?! Не знал, насколько далеко зашли их отношения, но во время очередной тренировки, я спросил рыцаря, собирается ли он поступить по-рыцарски? Гилберт подтвердил серьезность своих намерений. В конце первой недели жизни Роберта, мы свозили его в церковь в Беркенхеде и крестили, а заодно поженили Гилберта и Краген. Обе процедуры проходили быстро и просто, без той торжественности, какая их ждет в будущем. По такому случаю я устроил пир. На улице было холодно и сыро, а в дом все не помещались, поэтому гости праздновали по очереди, мужчины на втором этаже, женщины на первом. По случаю рождения первого сына деревенские преподнесли полагающийся подарок: из Морской — три шиллинга, из Лесной — два. На пир я потратил намного больше.

В начале мая была достроена шхуна. Ее просмолили и спустили на воду. Деревенские женщины сшили паруса, основные и запасные, наплели из пеньки канатов. Поскольку все эти работы шли в зачет оброка, от желающих не было отбоя. Изготовили быстро, до наступления сева.

Я сходил на шлюпе в Честер, отвез на продажу овечью шерсть, состриженную в начале весны с нашей большой отары, и доставил домой пятерых плотников. Тони с благословения отца остался в деревне, поскольку ему приглянулась одна девица. Да и работа была для него: несколько моих матросов разбогатели прошлым летом настолько, что решили обзавестись лодками и сетями, чтобы ловить рыбу в свободное от походов время. Я забрал в Честере заказанные детали и инструменты из бронзы, в том числе чашу для компаса и детали квадранта. Ранульфа де Жернона, графа Честерского, в замке не было. Он уехал в свои владения в Средней Англии. Его сводный брат Вильгельм де Румар тоже отсутствовал, причем никто не знал, где именно. Подозреваю, что делал набег на владения сторонников короля Стефана. Так что я купил еще кое-какие мелочи для оснащения шхуны, а также муку, зерно и несколько поросят по просьбе Доны и односельчан, и сразу отправился домой. По прибытию сдал шлюп в аренду Джеку. У парня была купеческая жилка. Он наладил торговлю между нашими деревнями и Беркенхедом, перевозя товары на арбе, запряженной волами. Я предложил ему возить от нас прямо в Честер. Так и цены выше и есть что привезти сюда на продажу. Со шлюпом он управляться умел. Джек сразу согласился. Денег на раскрутку дал ему Джон, разбогатевший под знаменами графа Глостерского.

В конце мая «Альбатрос» покачивался на волнах, готовый к бою и походу. Экипаж из двадцати шести матросов, двух юнг, Нудда и его брата Риса, и двух старшин, Умфры и Джона, прошел начальную подготовку по работе с парусами, стоянию на руле и стрельбе из лука с качающейся палубы по качающимся на воде предметам. Часть экипажа была из Лесной, чтобы помогли своей деревне приподняться. Я выдвинул условие: треть добычи забираю, как капитан, треть — как судовладелец, а оставшаяся треть пойдет им. Старшины получат по полторы доли, матросы по одной, а юнги по половине. Никто не возражал. Да и кто мог предложить им что-нибудь лучше?!

32

Дует привычный западный ветер, довольно свежий. Мы идем курсом галфвинд по проливу Святого Георгия со скоростью семь-восемь узлов. Я не могу точно измерить скорость, прикидываю на глазок, но думаю, что не сильно ошибаюсь. Все-таки тридцать с лишним лет практики. Чем хороши для парусников северные моря — в них почти не бывает штилей.