Морской лорд. Том 1

Переодевшись в свой византийский кафтан, пошел знакомиться с пленниками. Их закрыли в угловой комнате, большой и с двумя узкими бойницами, которые закрывались ставнями изнутри. Одна ставня приоткрыта, чтобы попадал свет. Камина не было, поэтому в комнате холодновато. Нам в походе было холоднее, когда они здесь спали в теплых постелях. Граф Ричмондский был лет тридцати с небольшим. Брюнет. Наверное, поэтому и имеет прозвище Алан Черный. Среднего роста и жидковатого сложения. В доспехах он выглядел грозным, а сейчас, в одной стеганке и шерстяных штанах с носками, не впечатлял. Его племяннику Гилберту де Ганду было лет двадцать. Этот был темно-русым и немного покрепче. У обоих вид предельно заносчивый, высокомерный.

– Я предлагаю за себя тысячу шиллингов, а за племянника – пятьсот. Доставишь нас в мой замок и сразу получишь деньги. Выезжаем завтра утром, – сразу поставил меня в известность граф Ричмондский.

– Сколько вы мне заплатите и когда выедем – это я буду решать, – поставил и я в известность графа.

Сам еще не решил, что с них взять, деньги или землю, и сколько. Надо расспросить у Вильгельма де Румара, почем нынче пленные графы. Он должен хорошо знать расценки.

– Не забывай, что разговариваешь с графом! – напомнил Алан Черный.

– Я разговариваю с трусом, который убегал с поля боя, – урезонил его.

Спесь с моих пленников как ветром сдуло. Рыцарь трусом не бывает, даже когда удирает.

– Если хотите содержаться в лучших условиях, поклянитесь, что не попытаетесь убежать, – предложил я.

Генри и пленник Гилберта поклялись первыми. Граф и его племянник последовали их примеру, немного понадував щеки. Я смотрел на эти два надутых ничтожества и понимал всю глупость передачи управления большим регионом по наследству, а не по способностям.

– Со двора не выходить, это в ваших интересах, – предупредил я. – И помните, что бог наказывает клятвопреступников, как это случилось с вашим королем.

Стефан поклялся королю Генриху, что признает его дочь Матильду наследницей престола, а потом захватил власть. И моим сеньорам поклялся, что не нападет на них в отместку. Напоминание подействовало на рыцарей. Они верили в наказание за тяжкие грехи, в которым относится и клятвопреступление.

Мы вместе пообедали вареной свининой, которую приготовила Рут. Она никак не могла пережить потерю купеческого серебра. Или возможности избавиться от глуповатого и трусливого мужа. Пленники сидели за столом, закутанные в одеяла, ели руками, громко чавкали, но посматривали с презрением на меня и моих рыцарей, которых я приучил есть с закрытым ртом и почаще пользоваться ножом.

После обеда я собрался в замок. Наверняка там сейчас готовятся к пиру в честь победы. Хотя я и не люблю эти шумные и беспощадные застолья, но не прийти было бы неразумно.

– Зайди в дом эпископа и скажи, чтобы доставили нашу одежду, – попросил граф Ричмондский и, как выяснилось во время обеда, еще и граф Корнуоллский.

– Зайду, – пообещал я.

Мне показалось, что в замке собралось раза в два больше рыцарей, чем участвовало в сражении. У победы всегда много родителей. Это поражение круглая сирота. Все три графа были на третьем этаже. Они сидели у горящего камина, а за их спинами толпились рыцари, желающие получить обратно пропорционально вкладу в победу. Ни короля Стефана, ни других знатных пленников в холле не было. Я был уверен, что к венценосным особам, даже пленным, относятся с большим почтением.

– Мы уже успели похоронить тебя! – сказал шутливо Роберт, граф Глостерский, увидев меня.

– Не дождетесь! – в тон ему произнес я.

– Это была самая лучшая атака в моей жизни, – признался он.

– Ты вовремя ее произвел, – сказал я.

Мне нужны хорошие отношения с ним, а не лавры полководца. Тем более, что не встречал свое имя в учебниках истории в двадцатом и двадцать первом веках. Граф меня понял и кивнул головой, соглашаясь, что так будет лучше для нас обоих.

– Говорят, ты захватил в плен рыцаря? – переменил граф Глостерский тему разговора.

– Даже троих.

– Когда ты успел?! – удивился Вильгельм де Румар, граф Линкольнский.

– Я же скакал в первом ряду, – произнес я и перефразировал латинскую поговорку: – А кто приходит на пир первым, тому достаются лучшие куски.

– И какой кусок тебе достался? – поинтересовался граф Роберт.

– Алан Черный, – ответил я.

– Граф Ричмондский?! – Ранульф де Жернон даже вскочил со стула, на котором сидел.

– Он самый, – подтвердил я.

– Удачный у нас сегодня день! – счастливо улыбаясь, произнес Роберт Глостерский. – Самый удачный день в моей жизни!

– Сколько ты хочешь получить за него? – деловым тоном спросил граф Ранульф.

– Как раз по этому вопросу я и хотел с вами посоветоваться, – ответил я. – Вы, как графы, лучше знаете, сколько не жалко заплатить за свою свободу.

– Я бы отдал всё, что имел! – то ли в шутку, то ли всерьез сказал граф Роберт.

– Ты хотел получить Беркенхед, – вспомнил граф Честерский. – Он стоит двух ленов. Готов обменять его на Алана Черного.

Надо было отдать Беркенхед за захват Линкольна. Но ты пожадничал. Так что теперь заплатишь за два раза.