Морской лорд. Том 1

На командире под чалмой был стальной шлем с золотыми узором в виде замысловатых линий. Волосы темно-русые. Лицо показалось мне славянским с примесью тюркских кровей. Такие часто попадаются среди болгар. На руках пять золотых перстней, два с бриллиантами, а остальные с рубинами. Под бурнусом, как я и предполагал, была кольчуга с рукавами до середины предплечий, изготовленная из очень маленьких и плоских колец. Весила она от силы килограмма четыре, а по прочности не уступала английским, а может, и превосходила, потому что болт, выйдя из спины, не пробил ее с другой стороны. На широком кожаном ремне с приклепанными овальными золотыми бляшками, на которых было что-то написано красивой, витиеватой, арабской вязью, на каждой другой текст, висел, как я подумал, меч. На самом деле в ножнах из черного дерева и с золотыми вставками хранилась сабля с лезвием из дамасской стали, имеющим дол и елмань, позолоченной гардой, рукояткой, обмотанной тонкой золотой проволокой, и вставленным в круглый набалдашник алмазом. После палаша сабля показалась мне необычайно легкой. Воздух рассекала со свистом. О такой сабле я мечтал еще в шестом веке. Под кольчугой была шелковая рубаха, а на ногах – широкие шаровары или что-то похожее на них. Обут в сапоги с закругленными носками, стачанными из тонкой кожи. В седельной сумке командир вез кожаный кошель, полный золотых арабских монет и серебряных, в основном христианских, четки из черных камней, наверное, агатов, и плоскую серебряную флягу емкостью примерно в пол-литра и заполненную крепким вино. Был бы я верующим, сказал бы, что мавр пострадал за несоблюдение законов шариата. Однако живут они богато. Не многие английские бароны возят при себе на мелкие расходы столько денег. Я уже не говорю о сабле, ремне, перстнях…

Пока отряд собирал трофеи, я приказал четырем матросам облачиться в бурнусы и чалмы, сесть на коней и проехаться по дороге, одной паре на север, а другой на юг, и посмотреть, нет ли там чего-нибудь интересного. Трупы отправили вниз по реке. Оставшиеся охранять шхуну поймут, что у нас все в порядке и что им светит доля в добыче. Лошадей завели в лес. Пусть отдохнут в тени деревьев, пощиплют травку. Правда, травы здесь маловато, в основном кусты растут.

Первыми вернулись разведчики, посланные на юг. Они сообщили, что милях в трех от реки находится замок, а дальше – большая деревня. Посланные на север доложили по возвращению, что милях в четырех тоже деревня, но небольшая. Я поехал со всеми четырьмя на юг, чтобы посмотреть на замок.

Он стоял на плоском холме. Шестиугольный – в виде конверта, у которого обрезали острый угол и расположили в этой самой короткой стороне ворота в прямоугольной надворотной башней. Ворота были закрыты, а мост поднят. Замок окружал ров, скорее всего, сухой, и серо-желтые каменные стены высотой метров шесть с круглыми башнями по четырем углам, которые были выше метра на три. В центре замка – каменное здание одной высоты с башнями. На донжон не похоже. Окна верхнего этажа большие и закрытые вроде бы деревянными ставнями. Деревня располагалась примерно в километре от замка. Обнесена стеной метра три высотой, сложенной из такого же серо-желтого камня. Из-за стен выглядывали дома с плоскими крышами. Между ней и замком находились светло-желтые, скошенные поля. Что там за деревней – не было видно. И замок, и деревня казалась вымершими, хотя до начала сиесты еще пара часов.

Мы вернулись к реке, где все трофеи уже были собраны и погружены в ял. Я отправил часть экипажа на яле к шхуне, чтобы разгрузили трофеи, а вместе с остальными спустился на лошадях по берегу реки метров на двести ниже и там устроил привал. Три человека остались у дороги вести наблюдение. Примерно через час прибежал один из них и доложил, что от деревни к реке движутся две груженые арбы, запряженные волами. Значит, нас не заметили ни в замке, ни в деревне. Я приказал не трогать крестьян и сообщать мне, если появится кто-нибудь побогаче. К сожалению, до вечера мимо нас ездили и ходили только бедняки.

Вернулся выгруженный ял. На нем привезли три «кошки». Ял опять замаскировали в кустах, рядом оставили пастись стреноженных лошадей с двумя караульными, а остальные с наступлением темноты выдвинулись к дороге.

На юге ночи темнее и звезды кажутся ярче и ближе. Звуки здесь тоже слышатся четче и громче. Стук копят разбудит не только обитателей замка, но и жителей деревни, поэтому я повел отряд пешком. По обе стороны дороги рос лес. В нем постоянно что-то шуршало, трещало, скрипело, ухало, пищало. Многие звуки были незнакомы валлицам. Мы часто спотыкались в темноте. Преодолев половину пути до замка, я сделал привал. Южане высыпаются во время сиесты, и многие первую часть ночи бодрствуют, ждут, когда земля отдаст накопленное за день тепло, и только потом ложатся спать.