Морской Волк #07-09 - Врата Победы

– Перспективно. Но продолжу. Я не верю в долгосрочный союз папы и коммунистов, слишком разные политические силы. Но сейчас папа, хотя бы ради приличия и своего же авторитета, должен будет сделать несколько шагов навстречу Сталину. Касаемо Франции – можно ждать, что де Голль, когда все же туда войдет, встретит поддержку населения гораздо более полную, чем если бы папа был хотя бы в стороне. Наибольшие проблемы будут в Испании – в зависимости от степени договоренности русских со Святым Престолом. Самое худшее, что может случиться – это переход Франко не просто в антигитлеровскую коалицию, а непосредственно на сторону СССР. Тогда как минимум Гибралтара нам не видать. А как максимум – все наши интересы в Средиземноморье остаются в прошедшем времени. Если все северное побережье попадает, в разной степени, под советское влияние – да и с Алжиром вопрос, все ж не колония, а департамент Франции! И к кому тогда отойдет Ливия – к Северной или Южной Италии? Что тогда остается – Египет, Тунис, Марокко? Это британским преобладанием в регионе назвать никак нельзя!

– Что ж, Бэзил, я решил. Наш Второй фронт в Средиземном море станет для нас столь же важным, как западный театр войны. Особенно с учетом того, что силы противника там сильно уступают нашим, а значит, можно ожидать быстрых и значительных успехов! Скорейшее продвижение по африканскому берегу, с запада и с востока – и решительная экспедиция нашего флота с отрядом десантных сил. Мальта, Пантеллерия, затем Сардиния, Балеары, Корсика – мы не можем допустить, чтобы эти территории достались кому попало! И действовать надо быстро, пока у русских там нет значительных военно-морских сил, а итальянский флот небоеспособен. Думаю, что Адмиралтейство сумеет быстро и детально проработать план операции, ничего не упустив?

Роммель Э. Солдаты пустыни / пер. с нем. Л.,1993, 1970 (альт-ист)

Это была бесполезная победа на ненужной войне.

Много позже, когда мне уже в годы моей службы в Фольксармее ГДР приходилось много общаться с русскими генералами, я услышал от них, что «вы, немцы, хорошо умеете выигрывать сражения, но совершенно не привыкли прежде задать вопрос, а нужны ли эти битвы были вообще. И оттого у вас не получается выигрывать войны».

Но о какой победе в войне могла идти речь, когда фельдмаршалыдолжны были подчиняться ефрейтору? Который, обладаякакой-то темной, колдовской волей и звериным чутьем ситуации, сумел увлечь за собой Германию – но, оставаясь не больше чем ефрейтором, так и не понял, когда надо было остановиться. Присоединение Австрии, Судет, Мемеля было насущным желанием германского народа, несправедливо ограбленного и униженного подлым Версалем. Польская кампания также была восстановлением справедливости, ответом на унижение германской нации спесивыми панами – погромы и убийства двадцатого года. Разгром Франции был реваншем за Версаль – и при всей гнусности нацистского режима, следует помнить, что войнуобъявили французы, причем они имели восемь месяцев для беспрепятственной мобилизации и развертывания своей армии, так что кампания сорокового года была все же честным поединком, где вина Германии лишь в том, что ее противник оказался менее искусным в военном деле. Летом сорок первого года ефрейтор, остановись он в этот момент, имел бы все шансы войти в историю вторым Бисмарком, одним из успешнейших и величайших германских политиков, объединившим вокруг Германии всю континентальную Европу. Но ефрейтору слава полководца показалась больше, чем гений политика, и он вообразил себя Наполеоном – забыв, что именно русский поход стал смертельным ударом для корсиканца, хотя многие германские генералы предупреждали об этом. И с этого дня Германия была обречена!

Я скорблю о миллионах русских и немцев, погибших в угоду англосаксонским интересам – ибо теперь неопровержимо установлено, что именно Англия и США сделали все, чтобы план «Барбаросса» стал реальностью. И, вопреки традиционному принципу считать эти страны в числе победителей, я настаиваю на том, чтобы включить их в число главных виновников войны – по крайней мере не меньших, чем Германия! Также не подлежит сомнению – продолжи германская армия свое наступление на восток в тридцать девятом, англичане и французы как минимум остались бы нейтральными, не оказав России абсолютно никакой помощи – а как максимум вступили бы в войну на стороне Германии, чтобы принять участие в разделе территории СССР.