Морской волк. 1-я Трилогия (СИ)

— Контакт, пеленг 63, слабый… потерян. А вот это уже серьезнее! Видимость с мостика лодки, изменение пеленга, время между — какая в итоге скорость загоризонтной цели? Что-то многовато — а вот для субмарины, занимающей классическую позицию для атаки по нам, впереди по курсу, чтоб мы прошли перпендикулярно, прямо им под прицел.… Но нет ведь перископа, не видно!

— Контакт, пеленг 63, короткий высокочастотный импульс, меньше секунды. Лево на борт! Курс 270 — исполнять! Ход — полный!

— Слушай, партайгеноссе вонючий, ты понимаешь, что сейчас тонуть будем, все? Еще вякнешь — по возвращении доложим, что ты выпал за борт, все подтвердят.

— Да что вы се… аа…

— Понял? Вон с мостика, живо! Так, что бы это ни было — осталось за кормой. Уже не догонит. А уклониться от торпед, с кормовых курсовых — тьфу!

— Контакт, пеленг 55, очень слабый, на пределе… пеленг 50…

— Что?? Это — не только не отстает, но и догоняет под водой — нас, идущих пятнадцатиузловым? Дальше уклоняться, или… Лучше мишень не изображать, живыми будем!

— Все вниз — погружение! Черт, надо было радировать.… А что именно — что нас преследует что-то, подводное и быстроходное, не поднимая перископа? Время — пока зашифруем, отправим. А тут — решают минуты. Нет — лучше уж лишний шанс на жизнь! Хотя — если короткое, то успеем. Пока антенна на перископе — над водой.

— Радист, кодовый — «атакован подводной лодкой». В перископ — все чисто. Ныряем на пятьдесят. Ход малый, всем соблюдать тишину — как при бомбежке. Акустик — слушает. Пока тихо. На дно лечь, затаиться — так глубина тут, за триста, не выдержим. Даже для рекорда U-331 много, когда она после утопления «Бархэма», спасаясь от его эскорта, нырнула на двести шестьдесят пять, при предельной сто восемьдесят. Все тихо — но оттого и странно, непонятно, с чем столкнулись — даже Свинорыл притих. Тишина — кажется, оторвались. Что бы это ни было — ушло. Пинг! Если бы не слушали все, в полной тишине — не заметили бы. По корпусу — будто камешек. На глубине? Еще раз.… Не ушло. Это — локатор. Только у англичан, он работает непрерывно — корпус звенит, как от струи песка. Здесь же — короткими: импульс — уточнили, взяли на прицел. Одна надежда — ничего не смогут они нам сделать, пока мы под водой! Если только — та радиограмма, не оказалась правдой. А ведь не перестраховались бы, могли бы и сразу нарваться! Шли бы так, прежним курсом — до торпед в борт. И уже — рыб кормили бы.

— Торпеда в воде, пеленг не меняется, идет на нас!

Вот он, момент истины. Рули — на всплытие! Изменим глубину. И лучше — в меньшую сторону: внизу шанса не будет совсем. Пять атмосфер избыточного за бортом, или десять — разница большая. Я ничего не слышу. Странно — обычно торпеды можно различить, невооруженным ухом. Хотя, если на глубине — электрическая, шумит меньше.

— Торпеда, пеленг не меняется!

Моторы — полный! Бросок вперед — должен вывести из-под удара. Даже если они как-то сумели увидеть, точно прицелиться. Аккумуляторы будут разряжены — плевать! Механики — выжмите положенные восемь узлов, вместо трех, ведь когда в нас стреляли, «торпедный треугольник» решали, исходя из нашей скорости в момент пуска!

— Торпеда, пеленг изменился — на корму.

Снова изменился — обратно! Наводится на нас?? Что делать, что?

— Командир, продолжать всплытие?

Глубина двадцать, уменьшается. И тут нас ударило. Лодка вздрогнула — и даже сквозь задраенный люк на «Потсдамскую площадь», кормовой аккумуляторный, можно было слышать оглушительное шипение, это рвался наружу воздух, и вливалась вода. Но люк пока держал — и переборка прочная, должна выдержать. А что в корме?

— Дизельный докладывает, их заливает! Переборка деформировалась, и пропускает воду из четвертого! Просят разрешения, отступить в шестой.

Разрешения — не будет. Пусть подкрепляют переборку, заделывают течь — чем могут и как могут. ЦГБ кормовые тоже наверняка повреждены, мы выдержим затопление не больше чем одного отсека с прилегающими к нему цистернами, два — это уже смерть.

Продуть носовые и средние ЦГБ, воздух в кормовые — перекрыть! И моторы, лишь бы не сдохли! Пока у нас дифферент на корму, тяга моторов компенсирует минусовую плавучесть. Но когда выйдем наверх, носовая оконечность окажется над водой и непременно опустится, дифферент уменьшится — и хватит ли его, чтобы остаться на плаву? Не говоря о том, что аккумуляторы сдохнут через час, или даже меньше, в каком состоянии кормовая группа, как раз в том, четвертом отсеке, куда попадание? А все, кто остался в пятом и шестом — обречены. Если только не попробуют выстрелить торпеду из кормового аппарата, и выбраться через него. На что — явно не хватит ни воздуха, ни времени. Впрочем, неизвестно, насколько мы все — их переживем. Значит — надо исполнить последний воинский долг. Успеть сообщить, с чем мы встретились. Чтобы те, кто придут после нас, были удачливее. И чтобы не тронули семьи.