Морской волк. 1-я Трилогия (СИ)

Так по первому разу, всегда. Ты главное, дело свое делай — тогда, бояться не стыдно! Очухался, кажется. Стучит клавишами на своем приборе. Дым снова стал смещаться на восток. По-видимому, фрицы решили проскочить в Порсангер-фьорд, пользуясь тем, что мы оказались у них позади. Мы увидели последний транспорт, сидящий у берега на камнях, с заметным креном — выбросился все-таки. Задача выполнена, конвой уничтожен полностью, все пять транспортов, и четыре корабля охранения, это лишь те, которые затонули на наших глазах. Мы уже собирались лечь на курс отхода, посылая вслед фрицам последние залпы. И тут немцы не выдержали. У них еще был шанс, держась вместе и прикрываясь дымом, проскочить в Порсангер-фьорд. Но окончательно сдали нервы, и они рванули туда, кто, как может, каждый сам за себя. Что имело следствием, растяжение их ордера и разрыв дымовой завесы. Три корабля, поврежденные сильнее других, отстали, на одном ясно виден был пожар. И нам грех было упустить такой случай. Один из охотников вдруг взорвался — артпогреб, или глубинные бомбы. Два других просто зарылись в волны и исчезли с поверхности. И лишь головные три успели нырнуть за мыс (почему три? Если их было одиннадцать — или еще один утоп, мы не заметили?). Вот теперь можно и домой. Победа!

Подводная лодка «Воронеж»

— Отвяжи меня. Немедленно.

— Зачем, герр капитан-лейтенант? Попытаетесь в одиночку, и с одной рукой, этот корабль захватить? Так единственно, чего добьетесь, это вам вторую руку сломают, и еще пару ребер. И мне, заодно с вами. А мне это надо?

— Мы оба, солдаты Великой Германии. Давали клятву. Должны помнить — даже в плену. Придумать хоть что-то.

— Без меня. Я, знаете, на тот свет не спешу. Вам положено, вы же герой. А я еще жить хочу.

— Ты, мразь, еще учил мой экипаж истинно германскому духу?

— Вы нужны русским живым, поскольку вам есть, что им рассказать. Не кривите рожу, когда вас начнут допрашивать по-настоящему, вы выложите все, что знаете и не знаете. А мне вот нечего им предложить, кроме своей лояльности — иначе со мной поступят так же, как мы с их пленными политруками.

— Сволочь. Ты присягу принимал, когда надел мундир?

— Ах, это… «Если я нарушу, что-то там…». Вопрос, что — чего не могли бы сделать со мной русские, прямо сейчас?

— «Честь моя зовется верность!». Забыл, скот?

— Верность — кому? Рейху, Партии, или лично фюреру? Смею предположить, они даже не заметят, живу я или сдохну. А вот мне лично — не все равно. Я, знаете, люблю жизнь, как всякий разумный человек. В отличие от вас, героев — чье назначение и состоит в том, чтобы умирать когда прикажут.

— Проклятый предатель!

— Да нет, знаете, я истинно верен был. Пока Рейх исполнял передо мной свои обязательства. В числе которых было — обеспечить мою жизнь. А если я вот так попал — значит, это мне не обеспечили. Следовательно, и я свободен от своих обязательств. Не герой я — и быть им не желаю.

— Конечно, чтоб стать героем, нужна смелость. Всего лишь.

— Да нет, знаете… Вы не задумывались, что все люди, все народы, все человечество — делится на… Большинство, это просто быдло, толпа, стадо: живут «как положено», жрут, размножаются, вкалывают, чтоб все это обеспечить — не задавая себе вопрос, зачем. Меньшинство же в свою очередь делится на героев, которые затем и нужны, чтоб было, кому умирать, когда трудно — и разумных людей, которые оценивают и пользуются. И конечно, указывают героям, где, когда, и за что им умирать. А я не хочу, быть расходным материалом. Оттого — не вам меня учить. Ваше дело — лишь тупо сдохнуть, за то, что укажем мы.

— Это кто тебя этому научил?

— Знаете, своим умом дошел. Прочтя Ницше, и слушая речи нашего ефрейтора. Что будет, если «белокурых бестий», окажется много — передерутся ведь? Значит, должны быть разумные люди, которые могут договариваться, и отдавать этим «сверхчеловекам» приказы. Кстати, любопытный вопрос, фюрер наш, кто? Если он всего лишь «герой», то очень скоро окажется ненужным.

— Рейх, Германия, Отечество, для тебя пустое?

— Разумные люди всех стран объединены тем, что всегда поймут друг друга. Оттого кстати, не боюсь, что будет после. Если победят русские, то им будут нужны лояльные и разумные, управлять тем, что останется от Германии. А если Рейх, в чем я сейчас сильно сомневаюсь, но предположим — то решать мою судьбу будут такие как я, а не герои. В этой войне герои погибнут все, что для Германии не страшно, фрау новых нарожают. А вот разумные поймут, что у меня не было выбора. Кстати, герр капитан-лейтенант, не желаете тоже вступить в «Свободную Германию»? А то русский из НКВД сказал, что это мне зачтется, если я сумею вас убедить.

— Да пошел ты…!