Морской волк. 1-я Трилогия (СИ)

— И вот тут у меня сложилась гипотеза — продолжил его собеседник — единственная относительно непротиворечивая, единственная, под которую подходят все факты. Абсолютно безумная, но,… страшная. Отчего русские начали не со Сталинграда или там Ржева, а почему-то с Севера и исключительно морских просторов, и только потом стали расширять географию своих успехов?

— Да говори же, наконец! Хватит пугать чертями и привидениями!

— Русские, это и есть истинные арийцы, Хайно! Это не пропаганда, это факт, подтверждённый самими немцами. На наших антропологических картах прошлого века Европейская Россия и север — арийская территория. Ну а кто тогда мы? Жалкие полукровки, бастарды, плод любви воинов не самого сильного арийского племени и рабынь, пойманных ими в германских лесах! Ты знаешь, Хайно, что весь фронт завален русскими листовками — полюбуйся!

Группенфюрер раскрыл папку и выложил на стол листок, на котором было три рисунка, сделанных грубо, но, узнаваемо. Заголовок наверху: «Истинный ариец должен быть..» — и подписи под изображениями. Высок — и маленький Геббельс. Строен — и толстый Геринг. Белокур — и сам Гитлер. И текст ниже:

Вам сказали что вы потомки ариев, высшая раса. Вам сказали «Освобождаю от химеры под названием совесть» и пообещали рабов и поместья.

Вам лгали!

Высшая раса — это миф, морковка перед мордой осла. Есть люди, которые живут и работают. И есть нелюди которые убивают детей, расстреливают мирных жителей и жгут деревни вместе с жителями. И надеются избежать правосудия.

Вам лгали!

Вам говорил ваш фюрер: мы победим, а кто будет судить победителей? Вам говорили — что вам не придется отвечать за самые гнусные преступления против русского народа — мирного населения и безоружных военнопленных?

Вам лгали!

Сегодня мы вас остановили. Завтра ударим. Послезавтра — возьмем Берлин. И мы все помним, ничего не забудем, и не простим.

Каждый из вас, кто совершил военные преступления — ответит за все. И не только он, но, и его семья — при одобрении ею этих деяний, использования подневольного труда наших граждан, присвоения украденного имущества.

Отвечать придется — за все!

Рейхсфюрер брезгливо отодвинул листок.

— Это всего лишь пропаганда, Руди. Но, даже если это и так, то абсолютно ничего не меняется. Пусть все решится по праву силы, «меч рассудит» — кто более достоин наследия.

— Решится. Вот только в чью пользу? «Право силы», древний европейский обычай — если у меня достаточно силы, взять и удержать то, что считаю своим. По которому и бастард может вступить в права, убив законного наследника. Еще это право называют «божий суд». Вот только бастарду-полукровке никогда нельзя при этом призывать духи предков. Потому что они, при равных условиях, всегда поддержат наследника. И у бастарда есть шанс, лишь если законный наследник — совсем никчемный. А русские — не такие. Они считают, что не в силе Бог, а в правде. Вспомни прошлый год, как они сражались в абсолютно безнадёжных ситуациях, когда сила была на нашей стороне. Они боролись, даже потеряв полстраны, и конце концов остановили нас, продемонстрировав истинно арийскую волю к победе, которой позавидовал бы сам фюрер. А ведь французы сломались, когда у них еще оставалось гораздо больше!

— И что? Мы все равно сильнее! Несмотря на несколько досадных последних неудач…

— Фронт уже рушился, мы отступали. Пешком через леса, потому что русские перерезали железную дорогу. Страшный и бескрайний русский лес — рядом с которым наш Шварцвальд, это общественный сад для воскресного гуляния. Цивилизация кажется безмерно далекой, поневоле веришь в сверхъестественное. Майор Кнаббе уходил вместе со мной. Наш разговор зашел о необъясним прорыве русских у Мги. В моей папке ты найдешь опрос свидетелей — лейтенанта, и фельдфебеля, которым повезло выбраться живыми из того ада. На фронте никого не удивить хождением «за языком» в чужую траншею — но, не в этом случае. Широкая и незамерзшая река, и наши дозоры, парные, по уставу, и не один, не два, а десяток — но, никто не поднял тревогу, когда целый батальон русских каким-то образом оказался на этой стороне! Лодки бы заметили, ну а плыть с оружием в ледяной воде… Все говорят, что это невозможно, не в человеческих силах! И русские атаковали с такой яростью, как даже они никогда в атаку не ходят — это говорили не новобранцы, а бывалые солдаты Остфронта — в эту ночь за русских сражались берсеркеры, словно исчадия ада, они буквально рвали наших на куски!

— У страха глаза велики, Руди. Что еще может сказать, бежавший с поля боя трус?