Морской Волк #10-12 - Союз нерушимый

– …Имея полную внутреннюю заправку – 682 л и два подвесных бака емкостью по 300 л, общий запас горючего составил 1282 л или 948 кг. С которым два истребителя Як-9П, на высоте 5000 м пролетели по маршруту длиной 1000 км, на всём протяжении выдерживая скорость 620 км/час или 0,9 от максимальной на 2-й границе высотности. В конечной точке истребителями был проведён двадцатиминутный учебный воздушный бой, после чего по тому же маршруту они вернулись на свой аэродром. После посадки оставшееся горючее было слито и замерено. Выяснилось, что его бы хватило ещё на 20–30 минут полёта в максимально экономичном режиме. Этот остаток вполне можно считать резервным навигационным запасом. Таким образом, задание о создании истребителя с боевым радиусом в 1000 км, коллективом КБ успешно выполнено в указанный Верховным Главнокомандующим срок.

Яковлев перевёл дух и стал ожидать дальнейших вопросов.

Первым вопрос задал Новиков:

– Товарищ Яковлев, а почему две 250 кг авиабомбы являются перегрузом? В чём проблема? Сильно затруднён взлёт, или вы не уверены в прочности крыла?

– Нет, товарищ Новиков. Это требование не следствие какой-то особой трудности взлёта и уж тем более не следствие малой прочности крыла. Испытания показали, что при такой величине бомбовой нагрузки и при полной заправке горючим резко увеличивается скорость износа покрышек. На грунтовых полосах в перегрузе покрышки гарантированно выдерживают только 10 взлётов-посадок, на бетонных – 15. Безусловно, это мало. Но наш завод не занимается изготовлением покрышек. А взлёт?.. Он, конечно, затруднён, но нет ничего такого, чего не мог бы выполнить лётчик хотя бы средней квалификации.

– А две пушки? – продолжил Новиков задавать вопросы. – Не слабовато?

Яковлев улыбнулся.

– Наоборот. Если масса секундного залпа у истребителя Як-9У – 2,5 кг, то у Як-9П – 2,95 кг. Это даже без учёта значительно большей разрушительной мощи 23 мм снарядов по сравнению с 20-миллиметровыми, не говоря уже про 12,7-мм пули. Я скажу больше, у двух пушек установленных на Як-9П, масса залпа даже больше, чем у трёх 20-мм пушек, установленных на Ла-11. У Ла-11 – 2,85 кг/секунду, а у нас (повторюсь) – 2,95. На немного, но всё-таки у нас больше.

– Товарищ Лавочкин уже отрабатывает установку трёх 23-мм пушек на свой истребитель, – заметил Сталин.

– Тогда мы на свой установим либо 30-мм, либо 37-мм пушку. Наша конструкция это позволяет, – тут же ответил Яковлев. – Так что если по весу залпа мы и отстанем, то совсем немного. Но пока мы перегоняем…

– Какова скорострельность вашего вооружения? – спросил Голованов.

– Двадцать четыре выстрела в секунду.

– Маловато… – недовольно прокомментировал Голованов.

– Товарищ Голованов, на моём Як-9Т скорострельность вооружения составляла 19 выстрелов в секунду, и, поверьте, жалоб от лётчиков-истребителей на его малую скорострельность не поступало!

Когда уже всё касающееся нового истребителя обсудили, Сталин подвёл итог:

– Товарищ Яковлев, мы тут все присутствующие убедились, что ваше КБ оправдало доверие (Яковлеву показалось, что перед словом «доверие» у Сталина образовалась едва заметная пауза), оказанное ему советским правительством, и советское правительство этот труд не забудет и достойно вознаградит. Но у меня последний вопрос – что означает буква «П» в названии вашего самолёта?

– Ничего, товарищ Сталин, буква «П» не означает, просто буквенный индекс, обозначающий новую модификацию… – вопросом Яковлев был явно удивлён.

– Ну что ж, пожалуй, это даже и неплохо. Пусть вражеские шпионы поломают голову, – пошутил Сталин.

Акт по результатам войсковых испытаний истребителя Як-9П был утвержден постановлением СНК СССР от 17 марта 1945 г. Ровно на 2 года и 10 месяцев раньше, чем в РИ «того мира». Хотя это был уже другой Як-9П.

Из дневника генерал_-лейтенанта Императорской Армии Фусаки Цуцуми, командира 91_-й пехотной дивизии:

Сегодня я, генерал-лейтенант Фусаки Цуцуми, воин Божественного Тэнно, начинаю новую главу своего дневника. Позади учеба в военном училище, строевая служба мирного времени, направление в академию Генерального Штаба, с последующим окончанием курса в 1922 году, снова служба мирного времени, теперь уже и строевая, и штабная. Дальше была война – я принял участие в маньчжурском инциденте, будучи начальником штаба 10-й пехотной дивизии. Затем снова был строевой ценз – я убыл в Метрополию, командовать пехотной группой, а, по сути дела, готовить пополнение для моих товарищей, сражавшихся во славу Микадо. Мне не выпало счастья лично участвовать в войне за Великую Восточную Азию – когда мои товарищи громили береговых обезьян в Китае и ставили на место надменных гайдзинов, смевших отказывать сынам Ямато в их, дарованном нации Ямато богиней Аматерасу, праве руководить Великой Восточной Азией – а я тем временем всего лишь делал из зеленых новобранцев настоящих солдат императора.