Морской Волк #10-12 - Союз нерушимый

Как ни странно, это играло против японцев – у них, за три года войны, опытные командиры и экипажи хорошо отработали правильный маневр всем ордером, взаимодействие штурманской группы с ЦАПом (чтобы не терять пристрелку на поворотах), японские тяжелые крейсера реально служили лидерами дивизионов эсминцев во множестве сражений, начиная еще с Ост-Индии января сорок второго. Потому в классическом морском бою при хорошей видимости японское превосходство было бы подавляющим – даже при том, что в действительности здесь было не три японских «тяжа», а всего один, еще два были большими эсминцами ПВО тип «Акицуки» – и в самом деле, силуэтом на крейсера похожи, башни линейно-возвышенно, и размеры вдвое крупнее обычных эсминцев. Но даже один «Миоко», с четырехлетным опытом войны у командира и экипажа – против двух наших «полутяжей», не только еще не побывавших в реальном бою, но даже и не прошедших полный курс боевой подготовки, это было очень много. Примерно как «коричневый пояс» карате[179]

против двух парней с улицы. Вот только для реализации своего превосходства даже каратисту нужен простор и дистанция – бойня в упор уравнивает шансы, в значительной степени. Японские штурмана сделали свое дело слишком хорошо, рассчитав место, где надлежало выйти из тумана. Место, курс и скорость русской эскадры было определено в первые минуты, до того как радары перестали видеть цель, – а если бы чуть в стороне, тогда залп торпедами из всех аппаратов, и отворот обратно в туман, а после снова выскочить, добить артиллерией уцелевших! Но к неожиданности самих японцев, они оказались совсем накоротке, и лоб в лоб, на полном ходу, поздно уже отворачивать, на циркуляции вынесет к противнику вплотную, нет смысла уходить в туман, все должно решиться в одном столкновении. Вперед, за императора – Тэнно Хэнку Банзай!

Только лучшую технику все же ничем заменить нельзя! Радары у японцев в 1945 году уже были, и опыт их использования тоже имелся… вот только не уделял Императорский Флот должного внимания радиоэлектронной борьбе, когда локатор забивается активными помехами! И в этом бою, пока японские корабли шли в тумане, слепые, им уже досталось: на одном из эсминцев сильный пожар, от остатков второй трубы до кормовой оконечности, и кормовых башен у него нет – два прямых попадания 180-мм осколочно-фугасных! И как только самураи выскочили из тумана, нашла цель торпеда с «Резвого», сорок кабельтовых, шесть минут хода, считая еще преследование по кильватеру, да не прямо, а циркуляциями! Взрыв был очень сильный, «Юцуки», один из больших эсминцев сразу осел кормой и стал крениться, потерял ход. Но все равно – силы были как минимум равными. Хорошо, что Лазарев так гонял артиллеристов – именно умение БЧ-2 помогло нам вытянуть этот бой, а ведь все висело на волоске!

На мостике «Фудзицуки» командир обнажил меч и размахивал им, крича что-то воодушевляющее, когда прямое попадание русского снаряда снесло за борт верхний ярус надстройки, вместе с мостиком и всеми, кто там был. На «Миоко» еще до выхода в атаку была подбита четвертая башня, кормовая возвышенная, а пятая действовала с перебоями, наводимая вручную. Эсминцы «Асашимо» и «Намакадзе» шли за флагманом, не имея видимых повреждений, но «Исакадзе» и «Касуми» едва хромали позади, причем последний еще и сильно горел. А ведь «Касуми», будучи кораблем более раннего проекта, не прошел модернизацию по усилению ПВО и сохранил штатные три башни 127-мм, а на прочих «стандартных» эсминцах (исключая тип «акицуки») одну снимали, как и запасные торпеды, ради лишних зениток. Теперь же с него сигналят, что были вынуждены избавиться от торпед, во избежание взрыва, и боеспособна лишь одна башня, два ствола из шести, и ход только 20 узлов – из этого боя ему выйти, скорее всего, не суждено! Но разве долг самурая не в том, чтобы умереть за Японию? Тэнно Хэнку Банзай!

Русские тоже не отвернули. Если у японцев был фанатизм, то у советских моряков – спокойная уверенность победителей в самой страшной войне, рядом с которой русско-японская и близко не стояла. И старания политработников, уже год накачивающих личный состав пропагандой, «отомстим за Порт-Артур и Сергея Лазо». И сообщения об успехах первых дней войны – наши бьют самураев на Сахалине, очищают острова Курильской гряды, проклятую «японскую таможню», успешно прорывают их оборону в Маньчжурии. Хотя большая часть экипажей, находясь внизу на боевых постах, даже не видела противника, лишь исполняя свои заученные обязанности, как на учениях. А те, кто были наверху (например, расчеты противоминной артиллерии и зенитных автоматов), работали как машины, на рефлексах, вбитых в подсознание многократными тренировками – смысл которых и был, чтоб матрос, даже контуженый, не задумываясь делал то, что ему надлежит. А еще каждому не верилось, что убьют лично его.