Морской волк. 3-я Трилогия (СИ)

Первым на берег, как положено, сходит наш отец-командир, с рапортом Владимирскому как командующему советским Средиземноморским флотом. Затем на трап ступает Папа, я за ним, страхую — и оступиться может, и пока что отвечаю персонально за него. Сразу у схода на берег уже ждет «комитет по встрече», все предельно серьезны — и Лючия там же, нимало не сомневаясь в своем праве присутствовать. Вид у нее, как у киношной Лары Крофт — камуфляжный костюм итальянского образца (очень удачный, такие и немцы носили, если везло достать), стянутый на узкой талии советским офицерским ремнем с кобурой, егерские ботинки, черный берет со звездочкой и ППС на плече. Мне рукой махала, затем Папу узнала — вздрогнула и опустилась на колени!

Ну, бисова девчонка! Я по-итальянски все ж не понимаю, когда быстро говорят — разобрал лишь, что она просит благословить, а Папа ей:

— Поднимись, — и спрашивает: — Кто ты?

Так она, вместо того чтобы ответить (после уверяла, что от волнения слова произнести не могла), просто встала, меня обняла и голову положила на плечо! Папа улыбнулся, просто, как человек, а не глава Церкви, и сказал:

— Дочь моя, этот рыцарь проявил чудеса храбрости, сражаясь за Святую Веру, с немногими сподвижниками истребив многочисленное войско слуг сатаны, он спас меня и братьев моих от лютой смерти. И будет ему за это высокая награда!

Как-то так — насколько я понять сумел.

Это что ж, нас уже благословили? Потому что Папа дальше мимо проследовал, а Лючия у меня на шее повисла, никого не стесняясь! Смотрю, как с ним дальше наши и местные ручкаются, о чем-то говорят, гарибальдийцы с морпехами «на караул» взяли, пока вся компания мимо строя идет. И фотожурналисты тут же, даже кинооператора вижу! Завтра в «Правде» фото появится — а если и моя физиономия тоже, да еще с Лючией в обнимку? Не должны — понимают же, что секретность? Папе роскошный автомобиль пригнали, марки «бугатти», как мне Кравченко после сказал, для прочих — еще пару легковушек попроще. Кому места не хватило, в «доджи три четверти» впихнули, ну и охрана, как подобает, БТР-«скаут» впереди, такой же замыкает, и еще четыре броневичка от итальянцев — вот удивительно, хороших танков делать не умеют, а колесной бронетехники изобилие, и вполне приличной на вид. Погрузились, отбыли.

Лючия на меня смотрит, как на святого. И говорит, что мы будем жить долго-долго и счастливо, так небеса указали. Валька, мимо проходя, усмехнулся — ну, ты, командир, попал!

Вечером сумел с Паолой переговорить, первая моя походная любовь здесь — рослая, фигуристая, синеглазая блондинка, типаж скорее скандинавский, чем итальянский. Спросил:

— Что тебе Лючия сказала, что ты от меня бегаешь?

Ответ услышал, выпал в осадок. Оказывается, всего лишь: «Еще раз возле него (то есть меня) увижу — вылетишь из Третьей Гарибальдийской, и только домой — ни один командир тебя в свой отряд не возьмет». А поскольку Папа объявил, что убивать немцев или помогать другим их убивать, это во спасение души — и чем больше, тем вернее спасешься! — то все наши гарибальдийцы отмечены святым благословением, за это и после войны будут ценить и уважать.

— А быть изгнанным из рядов защитников Веры — это такой позор, все будут как на падшую смотреть. И никогда себе хорошего мужа не найду, не согласится никто!

Идейность — прямо как у нас коммунизм! А если тот же Папа завтра объявит нас проклятыми безбожниками? И рассобачимся, как с югославами в истории «там»?

На фронт бы скорее! И подальше, чтоб почтальон свихнулся, нас разыскивая. Хоть на Тихий океан, когда там с самураями начнется. Тем более давно мечтал, себе настоящую японскую катану раздобыть.

Подводная лодка «Воронеж»

Специя. Италия. 27 марта 1944 года.

У входа в медизолятор бдили двое бойцов роты подводного спецназа. Вооруженные, к опасению Князя (корабельного врача Святослава Князева) — а вдруг случайный выстрел, а уж бой тут вести не дай бог. Что, с одним фрицем, в годах уже и безоружным, так справиться не сможете?

— Обижаете, тащ капитан-лейтенант, год на фронте, с оружием обращаться умеем. Чай, не новобранцы вчера из деревни. А по уставу положено именно так.

Комиссар госбезопасности 3-го ранга Александр Михайлович Кириллов приказал отпереть дверь. Вошел, обратился к пленнику, сидящему на койке:

— Как вы себя чувствуете, герр Рудински? Есть ли просьбы, замечания?

— А как еще я должен себя чувствовать, напрасно теряя время? — огрызнулся Рудински. — Вам я свои пожелания уже передал. Свяжитесь с вашим начальством, и пусть уже оно передаст в Москву, по указанному «адресу». Дальнейшее — не в компетенции корабельного контрразведчика.

— Тут вы ошибаетесь. Мои чин и должность соответствуют вашим — коль не верите, вот, могу удостоверение показать. Кстати, где вы так хорошо изучили наш язык — насколько мне известно, русских предков у вас не было, по крайней мере в ближайших поколениях?