Mortal Lovers

Журнал “Самиздат”

Рассказ: Мистика

Серия: Ангелы молчат (4)

Аннотация:

Сайд-стори-3. 2010 г.

I come home in the morning light,

My mother says when you gonna live your life right.

Oh mother dear we’re not the fortunate ones!

And girls they want to have fun,

Oh girls just want to have fun!!!

Cyndi Lauper

*

В ту первую ночь - хотя я предпочитаю вести обратный отсчет - он сказал, что мне лучше убраться подобру-поздорову. А я попросил перенести этот разговор на пару дней. Не то чтобы я надеялся, что он передумает - ведь он мог бы со всей легкомысленностью, он вряд ли хозяин своего слова и мог передумать в любой момент, оставить меня, или убить меня, или какое уж там будет настроение. Но, я, честно говоря, в это не верил. Наверное, надеялся, что передумаю сам.

Сейчас мне кажется, что так оно и было, а тогда я словно не думал вообще.

Ночь 3.

- Хорошо, - сказал он и растянулся неподалеку, больше не делая попыток приближаться. - Раз уж ты здесь, сходи в бар за чем-нибудь посерьезнее пива.

- Мы празднуем? - спросил я осторожно, но Зак только рассмеялся.

- Если ты имеешь в виду наше чудесное спасение - то да. В остальном же повода не вижу. - Он посерьезнел, хотя и ненамного. - Да, кстати, в этих стенах слово на Л дозволено только в контексте предоргазменного стона. Усвой или проваливай.

- Есть много слов на Л, - ответил я, не сводя глаз с потолка, - невозможно избегать их все. To live, to laugh…

Зак сделал секундную паузу, потом сказал едко, чуть растягивая слоги:

- Ты прав, есть масса полезных слов на Л… Например - to leave. Помни об этом, Джошуа Лот, и не умничай. До рассвета осталась пара часов, почему бы не наполнить их под завязку?

Я чувствовал, что окончательно протрезвел, пока искал наверху бутылку виски. Возможно, Зак протрезвел тоже и хотел это исправить.

Мне было все равно. Я был здесь, и это единственное, что волновало меня.

Наполняясь под завязку, я вспомнил, как начиналась эта ночь. Даже не смыв с себя кровь, он направился в ближайший клуб, я шел за ним тенью, утешаясь тем, что Зак прекрасно осведомлен о моем присутствии и не будь это ему угодно, уже принял бы меры. Мы сели на разных сторонах барной стойки, он пил и клеил барменшу, а я пил и старался не потерять его из виду. Я боялся пялиться открыто; единственное, что мне удавалось удерживать боковым зрением - это полоску реальности на пути к выходу, Зак не смог бы уйти незамеченным, не смог бы ее пересечь. И когда мне пришлось выползти “навестить Уинстона Черчилля”, больше всего я боялся - что на том месте напротив будет сидеть уже кто-то другой, а у меня совсем не было сил искать Зака снова. Он растворится в нью-йоркской ночи, как сигаретный дым, и мне останется лишь полировать задницей порог его дома безо всякой уверенности, что после всего он вообще вернется туда.

Однако он был на месте, не сошел с него даже на танцпол, и когда через немеряно длинные, растянутые часы барменша сказала, что за мою выпивку заплачено, - пересек полоску и коснулся моего локтя, небрежно, словно случайно зацепил - но откуда-то я знал, что это разрешение. Идти следом, сесть в машину и заговорить, когда к тебе обратятся. И это был такой экстаз, что удивляюсь, как я не навернулся от счастья прямо с барного стула.

Я всегда был своевольным, даже слишком. Не знаю, куда что делось.

И сейчас, когда он отключился после третьего глотка, я не нашел ничего лучше, как пододвинуться близко, совсем близко, едва не касаясь - я наблюдал за ним много минут, как вздрагивают ресницы от случайного удара сердца, как прядь пересекает лоб, будто чернильный мазок, наблюдал, пока у меня не вспотели ладони и слезы не навернулись на глаза. А потом я снова плюнул на самосохранение и прижался губами к его щеке, обнял его, приткнувшись к плечу - пусть оторвет мне руку, когда проснется, это не цена.

Значит, не все своеволие было пропито, что-то еще осталось.

Ночь 2.

Рука оказалась на месте.

Я проснулся от холода, обнимая сам себя. Внизу Зака не было, я, шатаясь, поднялся по лестнице и обнаружил его выкапывающим из шкафа чистую футболку - после душа его волосы были все еще мокрыми и рисовали по спине влажные полоски.

- Жив? - спросил он равнодушно, не оборачиваясь. - Похмелись, если хочешь.

- Не хочу, - меня прямо передернуло. Голова не болела, чувствовалась лишь пустота и слабость. - Ты уходишь, куда?

- Куда надо. Увидимся, - он натянул футболку с надписью “Not Love But Lust”. - Твою мать, ключи! Джошуа, детка, ты не мог бы достать их из джинсов, которые крутятся сейчас в машинке?

Конечно, я мог, чего я только не мог… Зак поджидал меня у двери с нетерпением, едва не пританцовывая, но разжимать кулак я не спешил.

- Почему ты уходишь?