Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы

— Кудрет! Безбожник Кудрет! Я уже не один день добиваюсь встречи с тобой! Он лжец, плут и мошенник, а вы ему в ладоши хлопаете! — крикнула она, обращаясь к толпе. — Не верьте ему! Он и его дружки обманывают вас. Став депутатом меджлиса, он переберется в Анкару с психопаткой Ифакат Дюрдане, бывшей придворной. Он женится на ней! Понимаете? Женится!

Последние слова Шехвар были встречены дружным хохотом.

— Плакать вам надо, а не смеяться. Доверились мерзавцу! — не унималась Шехвар.

— Да кто она такая?

— Голову морочит.

— Гоните ее, пусть проваливает отсюда!

— Бра-во! Мо-ло-дец! — кричали бывший председатель вилайетского комитета и его сторонники. Но толпа не поддержала их. На людей, видимо, магически действовали спокойствие и невозмутимость Кудрета, который стоял, не меняя позы, со скрещенными на груди руками и презрительной улыбкой на лице.

Наговорив всякой ерунды, женщина едва не упала, хорошо, что Идрис и Длинный успели поддержать ее.

Кудрет опустил руку и продолжал:

— Да, мои дорогие соотечественники… Кто эта женщина? Вы ее знаете?

— Нет, — ответила толпа.

— Видел ли ее кто-нибудь из вас прежде?

— Нет!

— Так по какому же праву обливала она меня грязью? От чьего имени? Кто мог толкнуть ее на подобную дерзость?

— Власти!

— Браво! Я склоняю голову перед вашей сообразительностью, дорогие соотечественники!

— Браво!

— Многие лета!

— Пусть только посмеют тронуть тебя! Ты наша душа!

— Если бы у кого-нибудь из вас оказалась жена, забывшая женскую честь и приличия, что бы вы сделали с ней?

— За глотку ее…

— Или же бах-бах-бах!

— Нет, я не стану ни убивать ее, ни душить. Пусть она пьяница и картежница, растоптавшая женскую честь. Потому что женщина — создание, отданное великим аллахом мужчине на попечение!

Взрыв аплодисментов.

— Ни друзьям, ни врагам своим не пожелал бы я в жены такую низкую женщину. И все-таки я не разводился с ней. Не разводился потому, что сам аллах вверил ее моим заботам!

— Аллах, аллах!

— О боже, какое великодушие!

— Но все случилось так, как я и не предполагал, мои любимые граждане. В тот самый час, когда я был оклеветан и брошен в тюрьму, в самый тяжелый для меня час жизни, когда мне подрезали крылья, она не только бросила меня на произвол судьбы, но еще и возбудила дело о разводе!

— Вай, бездушная, вай!

— Вай, порочная баба!

— Да я бы такую…

— Она считала, что я опозорил ее, стыдилась меня. Ладно, сказал я себе, такова жизнь. Смирился и пошел в суд. Почтенный судья, который знал, что я оклеветан, человек справедливый, на первом же заседании развел нас.

— Да здравствуют турецкие судьи!

— Да здравствует справедливость!

— Да здравствует…

— В настоящий момент эта женщина мне чужая. Она со мной развелась. Но ей показалось этого мало, и только что по наущению властей, а также из жалкой корысти она нанесла мне чудовищные оскорбления. Вы все тому свидетели. Как бы поступили вы, мои соотечественники, неусыпно стоящие на страже законности? Как гражданин, подвергшийся оскорблениям, я возбуждаю иск против этой ханым и требую расследования дела!

Сопровождаемый приветственными возгласами, Кудрет спустился с трибуны. Переодетые в гражданское полицейские схватили женщину и поволокли ее к фаэтону Плешивого Мыстыка. Шехвар сопротивлялась. Плешивый Мыстык наотрез отказывался везти пассажира, только что поносившего великого Кудрет-бея.

Поскрипывая желтыми туфлями, к фаэтону подошел сам Кудрет.

— Что тут происходит, дорогой Мыстык?

Извозчик схватил его за руки:

— Душу за тебя отдам, бей-эфенди!

— В таком случае отвези нас туда, куда укажут эти господа.

— Слушаюсь, бейим, слушаюсь, мой паша…

Кудрет, Шехвар и полицейские сели в фаэтон. Кудрету пришлось держать Шехвар, чтобы она не вывалилась, — до того она была пьяна.

— А ну, удалые! — крикнул Мыстык и щелкнул кнутом.

Идрис и Длинный побежали за фаэтоном.

Событие это еще больше возвысило Кудрета в глазах горожан, и прежде всего женщин.

— Какой же он терпеливый! — говорили люди.

— Да будь я на трибуне, когда заявилась эта пьяная баба…

— Жениться мне на собственной матери, если бы я не задушил эту тварь…

— Задушил?! Да я разрядил бы в нее пистолет!

— А у него не поднялась рука на женщину. Что говорить — настоящий мужчина!

— Не расстается со словом «аллах», а она?

— А она — со спиртным!

— Какая наглость! Возбудить дело о разводе, развестись — и после этого…

— Нет, эфенди, таких нужно приканчивать! Приканчивать, чтобы другим неповадно было!

— Оставить мужа в беде, подать на развод, а потом…