Московская мозаика

Двор Бестужева в приходе «Климента» действительно существовал. Домоправитель - его разыскать трудно: личный архив Бестужева не сохранился. Священник - документы подтверждали, что около сорока лет при «Клименте» состоял один и тот же Семен Васильев. Правда, к моменту прихода к власти Елизаветы ему не было семидесяти, а только около шестидесяти лет, но подобная неточность допустима. Гораздо существеннее, что в год составления сборника он все еще был на службе при церкви. Не тот ли это свидетель, с чьих слов изложено «Сказание»?

Письмо Бестужеву - да, оно было необходимо. Находясь на дипломатической службе, Бестужев до 1740 года вообще жил за пределами России. Увлечение лекарствами - подробность очень индивидуальная. Оказывается, Бестужев не просто его разделял. Справочники говорят, что до наших дней в медицинской практике сохранились бестужевские капли (tin-ctura tonico nervina Bestuscheffi) - спиртоэфирный раствор полуторахлористого железа. С этими каплями связана одна нашумевшая история.

Помогавший Бестужеву при опытах химик, пользуясь занятостью дипломата, продал рецепт французу Ламотту, который не замедлил ввести лекарство во Франции под своим именем. Чтобы восстановить права действительного автора, Екатерина II уже после смерти Бестужева, в 1780 году, распорядилась опубликовать рецепт популярных капель вместе с именем их составителя в «Санкт-Петербургском вестнике».

Автор «Сказания» явно заслуживал доверия. Но почему же имя Бестужева в связи с «Климентом» исчезло из документов? Не в хитросплетениях ли судьбы дипломата следовало искать разгадку и этого обстоятельства, и остальных подробностей строительства?

Жизнь великого канцлера… Какой сложной, опутанной бесконечными страстями она представлялась! Честолюбивый, властный, но, правильнее, игрок, для которого процесс игры означал не меньше, чем ее конечные результаты. Не слишком удачливый. Срывы были достаточно частыми, а в игре, где ставкой всегда оставалась свобода, состояние, жизнь, они вели к слишком серьезным исходам. Бестужев больше, чем кто бы то ни было другой, испытал это на себе.

Последние годы XVII столетия. Москва, Астрахань, Вена, Берлин - детство Бестужева рядом с отцом, государственным деятелем и дипломатом. Блестящее образование, раннее знакомство со всеми тонкостями дипломатической службы, поддержка Петра I - все обещало редкую карьеру.

В девятнадцать лет - служба у Анны Иоанновны, тогда еще вдовствующей герцогини Курляндской. Но это только начало. Почти сразу Бестужеву разрешено перейти на службу к курфюрсту Ганноверскому, будущему английскому королю Георгу I. Вступив на английский престол, Георг назначает молодого дипломата своим представителем в Петербурге. Обострение отношений между Россией и Англией - и Бестужев возвращен к герцогине Курляндской, чтобы вырваться от нее и на этот раз - теперь послом-резидентом в Данию, но ведь жить и пользоваться влиянием хотелось в Петербурге, а для этого нужен был бы другой царь. Вместе с отцом, братом и сестрой Бестужев начинает поддерживать детей царевича Алексея как возможных наследников престола. Это значило, что выступал Бестужев против Екатерины I и ее дочерей, в том числе будущей императрицы Елизаветы Петровны. Затея провалилась, но это не особенно обескуражило дипломата.

У власти сын царевича Алексея - Петр II, но это ничего не дает семье Бестужевых. Бразды правления при дворе коронованного подростка перехватывает единолично Меншиков. Его цели ясны: он видел свою дочь русской императрицей, себя герцогом Курляндским. Но мечтам Меншикова не суждено сбыться, и тем не менее его падение ничего не приносит Бестужеву. Среди победителей - Остерман, руководивший Коллегией иностранных дел и никогда не ладивший с Бестужевыми. Отец под следствием, сестра перед судом Верховного тайного совета, брат лишен места посла в Швеции, но самому Бестужеву удается избежать кары. Он по-прежнему резидент в Копенгагене, хотя предъявленные ему обвинения были нешуточными. Здесь и связь с иностранными державами, и то, что Бестужев «сообщал иностранным министрам о внутренних здешнего государства делах».

Избрание на престол Анны Иоанновны сулило, казалось, большие перемены к лучшему. Память о службе в Курляндии - Бестужев предусмотрительно упросил ее стать крестной матерью всех трех своих сыновей, - а главное, хорошие отношения с Бироном служили тому достаточной порукой. Но в чем-то Бестужев просчитался. Может быть, в свое время недостаточно уважительно отнесся к полунищей герцогине, может, не сумел должным образом объяснить свой уход от ее двора на лучшие должности. Анна Иоанновна не выражает желания оставить его в Петербурге.