Московские были

Потом я стала заходить к нему по вечерам каждые две недели. Не скажу, что это было здорово. Все-таки он был старенький. И то молодец, старался доказать что-то. Я его всегда хвалила, хотя вначале пару раз имитировала оргазм. Но на третий раз он сказал:

– Олечка, милая, не нужно так, ты не умеешь притворяться.

Больше я так не делала. Не думаю, что я только «выполняла обязанности». Он мне нравился. Наверное, не как мужчина, а как очень хороший человек. И мне было приятно сделать для него хоть что-то, приласкать его. Все-таки я считаю его своим мужчиной, ведь мы были вместе целый год. И все это время у меня других близких приятелей не было. А потом он как-то виновато произнес:

– Ну вот, мы свои обязательства друг перед другом выполнили. Заходи ко мне иногда. Я буду тебе рад.

Нина сообщила, что Викентий Нилович уже нашел новую манекенщицу. На память у меня осталась копия этюда и куча интересных нарядов. Самые экзотические я, конечно, не забрала, но некоторые могла надевать еще много лет, пока не располнела. Мне такие наряды совсем даже не по карману.

Кажется, что этот год дал мне очень многое, я вошла с Викентием в совершенно другой, незнакомый мне мир. Мир интеллигентности, уважения к людям, отсутствия меркантильных интересов. Даже стыдно было за ту тысячу рублей, которую я получила в самом начале нашего знакомства.

И вот год кончился. Я к тому времени обжила свою новую комнату и смогла позвонить Степану. К удивлению, он сразу же откликнулся, зла не держал, мы снова стали встречаться, чаще посещать Валины «среды». Однажды в субботу вместе пошли на ипподром. Нет, не на официальные скачки, не пытаться выиграть или проиграть десяток рублей. Вся компания ходила по субботам кататься на лошадях. Мы со Степаном доехали до метро «Беговая». А там задними дворами и какими-то проулками вышли к манежу. Это на Беговой улице. Все знают манеж на Моховой улице. Манеж на Беговой чуть короче, но такой же широкий, и до сих пор используется по назначению. Степан посадил меня на трибуне, рядом с мамой какой-то маленькой девочки. Вскоре подошли Валя с Соней. Соня с маленькой девочкой ушла, а Валя осталась, не очень хорошо себя чувствует. Минут через десять начали выводить лошадей. В конюшнях я не была, но Степан говорил, что они огромные.

Сначала было неинтересно. Выводили лошадей, проверяли седла, строились в колонну по два, под руководством тренера начали двигаться. Потом пробежка мелкой рысью. Это объясняла мне Валя. Но потом вся колонна пошла в галоп. Я смотрела на Степана и немного на маленькую девочку, мама которой тоже сидела рядом с нами. Мелькают копыта, Степан, немного наклонившись вперед, как бы сливается с лошадью, немного привстает на стременах. Конечно, он сейчас самый красивый изо всех. Даже выражение лица изменилось: напряженное, волевое. Мне сверху хорошо видно, когда он пролетает мимо. Непривычно для меня… Три круга галопа, и вся кавалькада снова переходит на рысь. А потом, как будто для меня, тренер устроила небольшое соревнование. Вся группа остановилась в центре, а Степана и ту девочку поставили почти рядом. Команда, и они с места пошли в галоп. Девочка на старте немного замешкалась, отстала более чем на корпус, но уже к середине второго круга догнала Степана. Еще рывок, и она пришла к финишу на треть корпуса впереди. Конечно, она на семьдесят килограммов легче моего дылды. Час пролетел незаметно, все отвели лошадей в стойла, Степан подошел ко мне. От него несет потом: мужским и лошадиным. И острый запах кожи. Но мне этот коктейль запахов нравится.

Очередная размолвка со Степаном произошла в начале осени. Мы решили съездить на Рижское взморье, побыть вместе несколько дней. Да, было все хорошо, снять удалось только чердачное помещение, но очень приличное. Другое было бы не по карману. Мы бродили по хмурому берегу, холодная вода. Я немного поплавала, а он только раз окунулся. Приятный, почти счастливый день. На следующий день был поход в Ригу. Прошли центр – Старую Ригу. Я удивилась, что Домский собор врос в землю: около стен земля очищена, мы шли за металлической оградой, и приходилось смотреть вниз. Степан объяснил, что в городах за каждые сто лет уровень земли поднимается на тридцать сантиметров. Вот и ушел собор более чем на два метра под землю. На следующий день, когда мы собирались пойти ближе к вечеру в ресторан, все повторилось, как два года назад перед Новым годом. И опять ссора. Потом в ресторане из мести начинаю заигрывать с официантом, иду танцевать с парнями с соседнего столика. Делаю все, чтобы разозлить своего Степана. А на следующий день, когда мы отправились в Национальный парк Сигулда, идем под гробовое молчание. Кстати, там было прекрасно. Тенистые рощи, берег речки Гауя, развалины замка. Замок не очень большой, но мрачные стены, исчезнувшие своды, пустые бойницы окон навевают грусть. Если бы мы не были в ссоре, этот поход был бы маленьким чудом.

Остаться бы здесь на пару дней.