Московский фантастис

Все еще лежа, волшебник на секунду представил, каким он будет, если вернется. Если при жизни он не красавец, буйный фантазер и много чего хочет от второго пола, то очевидно, что первое впечатление от него мертвого будет только одно: захочется покрепче сомкнуть колени. Во избежание энуреза, разумеется. Усмехнувшись этой, не самой приятной мысли, он все же поднялся. Ривиля на углу не было, но в мире тьмы это ничего не значило. Северин полез по карманам, достал небольшую советскую юлу из алюминия со стеклянными окошками. Она закрутилась с шуршащим звоном, ее цветные блики, проходя по стене дома, проявляли черные разводы, как в тесте Роршаха. Достаточно разогнав юлу на земле, волшебник поднял ее на раскрытых ладонях и поднес ближе. Из-за постоянного кручения она проявила и тень его урожденных чар: от его головы поднимались до третьего этажа темные лучи, они постоянно были в движении, то доходили до самой макушки мелким шумом, то вновь вытягивались к небу. Когда маг безумия нападал, луч этот падал с высоты на жертву, разбивая голову, где это было необходимо. На лице и руках юноши появились черные размазанные полосы, бывшие когда-то следами крови. Отголоском преступления, о котором он ничего не помнил, но прекрасно знал. Когда в пятне на углу почти не осталось пустот и пропусков, Северин остановил юлу, увидел в ее блестящем боку свое расплывчатое отражение, будничным движением стер все следы ривиля с лица и рук. После чего он спрятал юлу в карман, из которого в свою очередь достал толстую пачку индикаторной бумаги. Обычно, волшебник хоть немного в курсе, что перед ним, но для Северина черные симметричные облака на углу дома выглядели незнакомо настолько, что он даже сомневался, что это вообще известная магия.

– Если это что-то новенькое, можно статью в “МосМагЖур” написать. “Черная язва дома возвращенцев” – красивое название… – говорил себе волшебник, расклеивая индикаторы рядами. – Правда, Андрея придется первым автором ставить, как обычно. – уже третья дюжина стикеров-индикаторов не давала реакции, пачка подходила к концу. – Или можно договориться с Тенью Игоревной и выпустить в обход Андрея. Кстати, реально. Надо подумать.

Общие индикаторы кончились, волшебник отступил на шаг. В первой строке очевидно пробило второй и десятый – один показывал, что магия темная, а второй, что сильная. Вторая строка тоже не внесла ясности, ведь почернела абсолютно вся: поражение при прямом контакте, дистантное влияние, долговечность действия, физическая, психическая, магическая аберрация, возможность перерождения, способность к перемещению… Очевидно, это была сильная вещь, значительно сильнее дома, ставшего ей приютом.

Третья строка была пуста, что и требовалось доказать: все явления из третьей строки Северин видел своими глазами за семь лет работы, но проверять себя было необходимо для безопасности. Он опустил лицо к высокоспецифным индикаторам. Их было много, но на глаза бросился один на ярко-оранжевой бумажке: Настоящий преследователь, он же Prosecutor veritas. Маг поднял глаза на балкон пятого этажа, там, предсказуемо, никого не было.

– Оксана… – покачал головой он, – ты видела его, Оксана… – уже лишенный всяких сомнений, Северин приклеил оранжевый листок к стене, тот в секунду почернел и рассыпался в пепел.

– Да, дела…

Глава седьмая.

Prosecutor veritas – чары, создающие бессмертного, неуправляемого, устойчивого к любой атакующей магии и разрушающего любые барьеры преследователя, развивающего скорость до ста двадцати километров в час, способного к научению и телепортации. Если первичное гнездо, совокупность чар создания, тень его яростной силы, заставляет людей кидаться на ближних, то сила самих чар, покинувших это гнездо, трудно переоценить. Волшебник попятился назад от стены, не спуская с нее глаз. Руки его пытались набрать номер Андрея, но тот позвонил сам: динамики взорвались воем, хотя телефон у подростка всегда на беззвучном.

– У меня первичное гнездо Prosecutor veritas, Андрей.

– Да, – на заднем фоне слышался женский крик, Андрей был спокоен, – вижу.

– Только не говори, что он…

– Твой зачет по генеалогии отменяется, надеюсь, ты рад.

– Нет, Андрей! – распахнул глаза подросток.

– У меня к тебе просьба, – звон разбившихся барьерных чар, Андрей бежал, – собери все, что можно в гнезде, чтобы установить автора и бегом в Суд Правды. Настаивай на высшей мере. Мне это важно.

– Андрей!

– Увидимся в следующих жизнях!