Московский инквизитор

Наступил уже новый день, а, судя по тому, что Гуров не сбавлял темп, он и усталости не чувствовал. Попытка подсунуть ему хотя бы бутерброд не увенчалась успехом, потому что, чтобы его съесть, нужно было хоть на время перестать печатать, а Лев этого сделать уже не мог — он изо всех сил старался закончить доклад как можно быстрее. Ему казалось, что как только он поставит последнюю точку, с него тут же упадет невероятной тяжести ноша, состоявшая из отвратительных по своей циничности фактов коррупции, прямого подкупа и беззастенчивого разворовывания бюджетных средств. Причем все это происходило в масштабах, превосходивших его воображение. А уж участвовавшие во всем этом люди были ему омерзительны больше, чем все вместе взятые преступники, которых он только встретил за свою жизнь. Увидев, как он откинулся на спинку стула, Степан с надеждой спросил:

— Все?

— Нет, нужно еще обоснование для задержания Егорова написать, — не глядя на него, ответил Гуров и снова принялся печатать.

Был уже вечер, когда он наконец закончил и, отодвинувшись от стола, устало произнес:

— А вот теперь все! Забирай!

— Ну наконец-то вы поедите, — решительно сказал Степан, но Гуров помотал головой:

— У меня на это уже нет сил — кончились! Теперь только спать! — Он буквально дополз до дивана и упал на него, не раздеваясь, но еще успел сказать: — Спасибо тебе большое за чай — ты мне очень помог.

Гуров уже забыл о том, что наорал на парня. Его перегруженный информацией мозг требовал немедленного отдыха, Лев, опустошенный, истративший до последней капли все свои силы, просто ничего не соображал. Степан хотел напомнить ему, что нужно выпить таблетки, но Гуров уже спал. Да не просто спал — он выключился. Понимая, что добром для Льва Ивановича такое перенапряжение кончиться просто не может, парень, которому нужно было срочно отвезти материалы и документы тестю, и поэтому дежурить возле Гурова он не мог, вызвал из соседней квартиры охрану.

— Слушай сюда! Я сейчас уеду и вернусь, как только освобожусь, а ты оставайся здесь. Глаз с Льва Ивановича не спускай. Если вдруг ему станет плохо с сердцем, чего я не исключаю, сделаешь ему наш укол и тут же вызовешь нашу «Скорую», а потом позвонишь мне. Все ясно?

— Шурган, может, его лучше сразу в больничку? — предложил подчиненный Савельева.

— Да ты посмотри, как он спит, — кивнул в сторону Гурова Степан. — Он почти двое суток на ногах! Причем не книгу читал и не телевизор смотрел, а работал. Его же сейчас никакими силами не разбудишь и не поднимешь. Пусть отдохнет сколько получится, а, может, бог даст, и обойдется. Ну а я постараюсь вернуться как можно скорее.

Степан собрал все исходные материалы, какие только были в квартире, забрал ноутбук и уехал, а охранник, закрыв за ним дверь, сел в кресло и, периодически посматривая на Гурова, стал спокойно ждать. А что? Дело привычное! По сути — та же засада, но только в более комфортабельных условиях.

А Гуров спал тяжелым беспамятным сном, но вдруг его стали мучить кошмары — ему казалось, что он тонет и ему мучительно не хватает воздуха. Внезапно очнувшись, он понял, что это не сон, что все происходило на самом деле и он действительно задыхался, а в сердце словно кто-то нож всадил, и боль была такая, что хотелось кричать, но не получалось. Его охватил такой панический ужас, какого он никогда раньше не испытывал. Да, ему приходилось и в перестрелки вступать, и с вооруженным бандитом один на один выходить, и убить его не раз пытались, но тогда все зависело от него самого, его ловкости, мастерства, умения просчитать ситуацию, предвосхитить события и опередить врага. Сейчас же от него не зависело ничего, он был совершенно беспомощным, и это было самым страшным.

— Ничего-ничего! — услышал он над собой мужской голос и открыл глаза.

В комнате горел свет, дверь на балкон была настежь открыта, но над ним стоял не Степан, а другой парень, чье лицо показалось ему знакомым.

— Сейчас все пройдет, — успокаивающе говорил он ему. — Укол я вам уже сделал, скоро машина подъедет, и повезем мы вас в больничку, а уж там вам помогут.

Ненавидевший больницы Гуров сейчас был согласен абсолютно на все, чтобы только снова почувствовать себя здоровым человеком. Он закрыл глаза и лежал, прислушиваясь к своему состоянию и вдруг — о чудо! — почувствовал, что ему стало легче дышать, а боль постепенно уходит. Какое это, оказывается, счастье — просто вдохнуть полной грудью! Даже не напоенный лесными ароматами или влажный, пахнущий морем воздух, а самый обычный, городской, наполненный вонью выхлопных газов. Почувствовав себя значительно лучше, но все еще боясь пошевелиться из опасения, что боль может вернуться, Лев сказал:

— Я вас где-то видел.

— Конечно, видели, — усмехнулся парень. — Я с вами и в Саратов, и обратно ехал — неужели вы думали, что мы вас без прикрытия отпустим? А если бы вас задержали? Кто бы вас тогда вытаскивать стал?

— Может, на мне еще и «жучок» был? — быстро спросил Гуров.