Московский инквизитор

— Ушел он от меня совершенно нормально, но вот состояние у него было несколько возбужденное — я довольно резко высказался в отношении его супруги и его слишком мягкого отношения к ее поведению, — дипломатично ответил замминистра, а потом махнул рукой и честно признался: — Да наорал я на него! Просто не мог видеть, как такой мужик в половую тряпку превратился! Эта самовлюбленная идиотка с непомерными амбициями подставляет его раз за разом, он за это огребает по полной программе и продолжает терпеть! — раздраженно сказал Рыбовод, глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и продолжил: — Я уверен, что до места он добрался нормально…

— Какого места? — быстро спросил Орлов.

— А я знаю? — удивился замминистра. — Но у меня есть веские основания полагать, что еще некоторое время он был жив-здоров. А уж что с ним сейчас? — Он развел руками.

Орлов с Крячко вышли от него ничуть не успокоенные за судьбу друга, но теперь у них был козел, точнее, коза отпущения, и дайте им только до нее добраться! Когда они сели в машину Петра, Стас спросил:

— Ну, что? Я звоню Савельеву?

— Нет уж! Поехали туда сами! И лично я не уйду оттуда до тех пор, пока Степан не появится! Я там такое устрою, что он мигом прибежит! — гневно проговорил Орлов.

Со своими удостоверениями они беспрепятственно прошли в офис Савельева, впрочем, Крячко был там частым гостем. Они уже приближались по коридору к приемной, когда у Стаса зазвонил телефон. Увидев номер звонившего, Крячко присвистнул:

— А Савельев-то у нас экстрасенс! — И, ответив, спросил в трубку: — Ты мое приближение заранее чуешь? Так мы уже на подходе.

Когда они вошли в кабинет, Николай Степанович удивленно сказал:

— А я-то собирался у тебя спросить, когда ты подъехать сможешь, а то тебя Степан ищет.

— На ловца и зверь, — буркнул Орлов.

— Кто ловец, а кто зверь? — тут же уточнил Савельев.

— Вот когда придет, тогда и разберемся, — мрачно ответил Петр.

— Что-то случилось? — насторожился Николай Степанович.

— Вот если Степан в течение ближайшего времени здесь не появится, то тогда точно случится! С ним! — многообещающе сказал Крячко.

Зная, что никакие угрозы в отношении его сына этими двумя людьми никогда не будут претворены в жизнь, Савельев даже беспокоиться не стал. Он спокойно позвонил сыну и попросил его немедленно приехать, потому что его уже ждут, а потом повернулся к гостям:

— Как я понимаю, в таком состоянии предлагать вам чай или кофе бессмысленно, так, может, чего покрепче?

— Давай что есть, а то нервы на взводе, — махнул рукой Крячко.

Так, потягивая коньячок в комнате для отдыха, они и провели полчаса, пока не появился Степан. Вылезти из мягких низких кресел, что Стасу, что Петру было не так-то просто, так что к активным действиям они перейти не могли, зато рты у них были не заткнуты, и они высказали парню все, что думали о его безобразном поведении. Он их спокойно выслушал, а потом вежливо спросил:

— Это все, для чего вы хотели меня видеть? Тогда я пойду, потому что судьба Льва Ивановича, как я понял, вас не волнует, а то бы вы начали не с мата, а с вопросов о нем. А он-то думает, что вы о нем беспокоитесь, вот уж разочаруется!

И он действительно повернулся, чтобы уйти, тут Крячко — все-таки помоложе — справился со своим креслом и бросился за ним.

— Степа! Прости! Возраст! Нервы!

— Тяжелое детство, — продолжил, поворачиваясь к нему, Степан. — Деревянные игрушки, жизнь впроголодь, и петушок-леденец два раза в год на день рождения и Пасху.

Стасу стало стыдно, потому что все перечисленное относилось как раз к детству самого Степана. Орлов, к тому времени тоже вылезший из кресла, примирительно сказал:

— Степа! Ну ты нас тоже пойми! За столько времени от него ни звука не было! Ладно, тогда это хоть как-то понять можно было! Но сейчас-то, когда с него все обвинения сняты, он опять молчит! Что мы должны были думать? Мы его уже по всей Москве искали, только что под кусты не заглядывали!

— Ладно! На первый раз прощаю, — сухо ответил Степан — значит, все-таки всерьез обиделся. — Времени у меня мало, поэтому я тезисно. Гуров жив и жить будет — опасность миновала.

— Какая опасность? — похолодев, спросил Стас. — Он что, был ранен?

— Нет, предынфарктное состояние. Лев Иванович находится в ведомственной больнице, куда вас не пустят, да и рано ему еще гостей принимать — под капельницей лежит. Все необходимое, включая лекарства, там есть. Как только врачи разрешат, его перевезут в ваш госпиталь, а уже оттуда — в санаторий, договоренность об этом уже есть.

— И надолго он там? — севшим голосом поинтересовался Стас.

— Никто не знает. Состояние у него было очень тяжелое: судите сами — больше недели прожить в состоянии ежесекундного стресса и при этом еще работать как каторжный. Вот здоровье и подвело.

— Ты случайно не знаешь, где Мария? — невинно спросил Орлов.

— Не знаю, но скоро будет в России, — уклончиво ответил парень.

— Степа! — приобняв его, ласково сказал Стас. — Кое-что мы уже знаем, но хотелось бы больше.

— Что мог, то сказал, — покачал головой парень.