Москва 2077. Медиум

В конце концов за дверью снова послышались шаги. Кто-то завозился с засовом, дверь распахнулась, и на пороге оказался мой позавчерашний знакомый – здоровяк с обожженным лицом. Смотрел он хмуро. Я попятился.

– Рюкзачник! – радостно сказал он и улыбнулся улыбкой, от которой задрожали мои внутренности. – Не ожидал. Талантливый ты парень! Я даже поверил тогда, в Коньково, что ты ни при чем. Что случайно пришел к Инстаграмам. Лоханулся. Бывает… Пошли, – пригласил он жестом на улицу, – не бойся, сейчас тебя никто убивать не будет.

– Куда мы идем? – спросил я слабеющими губами.

– Куда-куда… В туалет! На парашу! Ты же просился. Или нет?

Я вышел из дверей и огляделся. Налево и направо от меня, от забора до забора или, правильнее будет сказать, от живой изгороди до другой живой изгороди шла длинная дощатая галерея, вдоль которой располагалось несколько избушек, стоявших стена к стене. Двери всех избушек, как и той, в которой сидел я, выходили на галерею.

Левее и чуть впереди стояла просторная изба с крепким крыльцом, над которым развевалось синее знамя, перечеркнутое по диагонали красной полосой. Далее за ним возвышался красивый каменный дом, который я уже видел из-под брюха вороного жеребца. Вокруг дома были разбиты красивые клумбы, а дальше за ним виднелись какие-то пристройки, подстриженные кусты (нормальных размеров), где, вероятно, я и заметил что-то вроде бассейна.

Обрамление из гигантских темных и очень густых кустов придавало всему находящемуся внутри городка игрушечный и какой-то потусторонний вид. Солнце уходило за ту линию непроходимой изгороди, вдоль которой располагались избушки, соединенные галереей. По моим прикидкам сейчас должно было быть часа три-четыре, может быть, чуть больше. Следовательно, избушки стояли с западной стороны, а красивый каменный дом с чугунной оградой – с северной. Разумно, если учесть, что зимой солнце, заслоняемое гигантским тисом, вообще может не попадать на территорию или попадать в очень ограниченных количествах, да и то только с юга.

Сейчас, в послеобеденное время, тень от изгороди накрывала почти половину двора и быстро ползла к его восточной границе.

Прямо передо мной, погруженный в тень, красовался спортгородок. Больше всего он был похож на спортивные площадки в летных частях. Помимо раскрашенных в красный и желтый цвет турников, брусьев, шестов, канатов и различных уличных тренажеров, здесь были маленькие карусели, какие-то вертящиеся шары из металлических труб и еще несколько приспособлений, предназначенных скорее всего для тренировки вестибулярного аппарата. На карусели крутились двое мальчишек, одного из которых я уже видел, а на брусьях с кислым видом отжимался парень лет двадцати пяти в белой майке.

За спортгородком стояло какое-то круглое деревянное сооружение с конусовидной крышей, напоминающей поставленный на стены вигвам. К этому круглому сооружению примыкала высокая деревянная вышка, разделенная площадками, в которых были проделаны отверстия для лестниц. Над вышкой зачем-то был прилажен двухметровый деревянный крест.

Всё на территории инкубатора, кроме каменного дома с клумбами и бассейном, выглядело совершенно свежим, только что выстроенным. Дальше за вышкой, в освещенной солнечным светом части, просматривались еще какие-то деревянные здания, показавшиеся мне не совсем законченными. Рядом с ними стояли телеги, строительные козлы и валялись доски. Несколько человек занимались у телег чем-то странным. Хотя на расстоянии в сто метров разобрать детали было сложно, а времени было в обрез, даже мимолетного взгляда хватило, чтобы инстинкты подсказали, что люди делают что-то не то или не так, что происходит что-то ненормальное.

– Сюда, – сказал обожженный, и мы повернули направо.

Никто из находившихся во дворе не обратил на меня особого внимания, тем не менее меня не покидало чувство, что меня напряженно и внимательно разглядывают изо всех щелей и укрытий.

Пройдя между спортгородком и линией избушек, соединенных общей галереей, мы подошли к избе очень мрачного вида, перед которой галерея обрывалась. Дверь в эту избу была обита листом металла и располагалась прямо над землей, над невысоким порожком. Крыльца и окон не было. Обожженный, пока мы шли, несколько раз с интересом оглянулся на это мрачное зданьице.

– Вот мои солдатики порадуются, когда вернутся из караула и тебя увидят, – сказал хмурый здоровяк. – Помнишь Хэша и Тэга?

Я вздрогнул, но взял себя в руки.

– Кого? – спросил я.

– Не знаешь таких? А кто тебе вот это сотворил, помнишь? – Он показал на мой подбитый глаз.

– Помню, – опустив глаза, ответил я. – Только я не знаю, как их зовут.

– Ничего, познакомитесь.