Москва 80

Интересно, — задумался он — обратил ли внимание на этот таз Федосеев или его люди? Жечков припомнил, как, спускаясь по лестнице после встречи с родителями Шадрина, Федосеев поведал ему об одной странной детали: спустя буквально три или четыре с момента исчезновения сына к нему в квартиру пришла его мать и деловито забрала из холодильника несколько банок с домашними соленьями. Такое поведение родителей Шадрина показалось КГБ странным. Жечков согласился тогда с Федосеевым, он тоже считал это действие неадекватным ситуации. Однако, про таз с бельём Федосеев ничего не сказал. Почему?

«Не потому ли, что с самого начала Федосеев отвёл мне лишь криминальный аспект, не желая, чтобы я вмешивался во всё остальное?» — впервые задался вопросом Жечков.

Если замоченное бельё было оставлено демонстративно, — а другого объяснения он не находил — значит, это было использовано как маскировка: вошедшие в квартиру должны видеть полное отсутствие каких-либо сборов или подготовки к отъезду, вот, мол, даже белье в стирке оставили; вся обстановка в доме должна была указывать, что жильцы вот-вот вернутся.

— Мы на сегодня закончили и уходим, — прервал мысли Жечкова один из техников.

— Я тоже закончил, — ответил он.

И, вдруг, в квартире зазвенел телефон.

Техники поспешили покинуть комнату, словно, звонивший мог их увидеть. Абонент на том конце был настойчив, снова и снова набирая номер Шадрина. Из-за непрекращающихся звонков три техника, а вместе с ними и Жечков не могли покинуть комнату: старший группы запретил открывать дверь, пока телефон не умолкнет. В результате, не меньше десяти минут всем пришлось проторчать в коридоре в ожидании команды на выход. Когда Жечков оказался, наконец, на улице, у подъезда его уже с нетерпением поджидал водитель Юра.

— Геннадий Викторович, вас Федосеев ищет. Он звонил в квартиру, но там не брали трубку. Сейчас вызов перевели на машину. Вас ждут на линии, — указав на свою бордовую «Волгу» доложился Юрий.

— Какие кнопки здесь нажимать? — спросил у Юрия впервые пользующийся радиотелефоном Жечков.

Юрий быстро что-то нажал и бросил:

— На связи.

Федосеев спешил поделиться с ним новостью: оперативники из областного управления вышли на след банды, совершающей разбойные нападения на дорогах. Говорил он спешно, словно, опаздывал:

— У них в руках есть человек, который даст нам ключ. Парень напуган, заявлять в милицию боится, говорит, что доверяет только нам. В общем, чем раньше ты снимешь с него показания, тем лучше и для нас, и для него.

Через двадцать минут бордовая «Волга» под управлением Юрия съехала с развязки московской кольцевой дороги и по Минскому шоссе устремилась в сторону области. Жечков вглядывался в проносившееся мимо пейзажи, памятуя о том, что именно по этой дороге десять дней назад ехал Шадрин. Или не ехал?

Тридцать пять километров, отделяющих Москву от Голицыно, Юрий пролетел минут за двадцать. В местном филиале КГБ его встречали как важную персону, поскольку были предупреждены телефонограммами из центра.

Первым делом местные чекисты попросили Жечкова пересесть на другую машину, а «Волгу» Юрия оставить пока в управлении. Другой машиной оказался видавший виды, пыльный и неопрятный 412-й «Москвич», в который он еле поместился. Сзади, на удалении за ними следовала такая же бывалая первая модель «Жигулей». Итого, на две машины приходилось три чекиста. Жечков не понимал, чем вызвана такая конспирация и почему свидетеля нельзя было вызвать в управление.

— Голицыно очень маленький город, многие знают друг друга в лицо и постоянно пересекаются на улице, — объяснил ему человек за рулём.

— Неужели у вас нет конспиративных квартир?

Водитель лишь улыбнулся в ответ.

Миновав лес и железнодорожный переезд, «Москвич» свернул с шоссе на грунтовую дорогу и двигался вдоль высоких заборов, за которыми виднелись дома частного сектора. Перед большой лужей водитель притормозил, аккуратно опустив передние колеса в выбоину, при этом он внимательно смотрел на забор с табличками номеров домов.

Внезапно, Жечков заметил тень, откуда-то сзади метнувшуюся к их машине. Через мгновенье на сидение за его спиной плюхнулся молодой парень, опасливо оглядывающийся по сторонам. Водитель внимательно посмотрел в зеркала и прибавил газа.

Ехали молча. Молчал и парень на заднем сидении. Жечков решил не нарушать тишины и подождать, пока ему представят заднего пассажира.

Обе машины заехали в близлежащий лес и заглушили двигатели.

Сидящий рядом с Жечковым водитель, не оборачиваясь, а глядя в салонное зеркало, сказал парню:

— Вот, познакомься. Это следователь по особо важным делам прокуратуры России. Можешь ему верить, как нам.

Жечков услышал, как парень за его спиной ухмыльнулся.

— Давай знакомиться. Жечков Геннадий Викторович, — обернувшись в пол-оборота, обратился он к парню.

— А вы мне не накатите как в прошлый раз? А то я чё-то волнуюсь, — нагло сказал парень, на руке которого Жечков увидел татуировку.

— Вообще-то тут не подают, — ответил водитель, протянув ему плоскую бутылку коньяка.

Отхлебнув с запасом, молодой человек стал более раскован: