Москва. Лица. Факты. Свидетели эпохи

Все гости поглощены праздничным столом. Произносятся первые тосты в честь виновницы торжества. Неожиданно появляется долгожданный сынок. Сутулый мужчина лет семидесяти, лысый, с доброжелательной улыбкой на морщинистом лице. Его усаживают, хлопоча вокруг. Все смотрят, как он решительно двигает к себе блюдо с холодцом. Ему пытаются помочь – какое там! Сам кладет широкой лопаткой себе в тарелку большой кусок вибрирующего холодца. Обращается ко всем сразу:

– Хрен! Дайте хрен!

Слабенький голосок родительницы предупреждает его:

– Ты, Женечка, поосторожней, хренок ядреный…

– Знаем, знаем твой хренок! – отвечает сынок.

Он продолжает добавлять к холодцу хрен и нетерпеливо отправляет все это себе в рот. Пауза. Ожидание блаженства…

Сынок краснеет. Отрытым ртом начинает хватать воздух, одновременно обмахивая себя рукой. Неожиданно из глаз брызнули слезы, и вместе со слезами выпадает левый глаз. Прямо в холодец! Раздается звук, неопределенный, скорее, женский, что-то наподобие «ах!». Мужчины беззвучно застыли в неудобных позах. Женщины – кто упал на грудь соседа, кто отклонился назад. Дама, сидящая напротив нашей героини, оказалась лицом в тарелке. А в это время сынок правой рукой начал что-то нащупывать у себя в тарелке.

Нащупал! Тремя пальцами это «что-то» отправил в вытянутые губы. Поерзал губами из стороны в сторону и, опять же тремя пальцами, что-то вынул из выпяченных губ. Левой рукой поднял себе бровь, а правой – что-то вставил, прикрыв ладонью лицо, и сразу прозрел, медленно обводя взглядом присутствующих. Улыбка сияла на его лице.

С гостями повторилось: звуки, позы, короткая тишина.

Виновница торжества – стопятилетняя дама – беззвучно тряслась в смехе…

На следующий день я сидел в кабинете завотделом иллюстраций редакции и выслушивал упреки, что я сорвал так замечательно спланированный материал, что я поступил непрофессионально! Он посмотрел на меня белым глазом, развел руками и возбужденно сказал:

– Что теперь ставить в номер?! Я не знаю!

«Мерседес»

– Слушай, надо бы съездить за спичками, и жена просила купить что-то в магазине… Ты мне не поможешь?

– Но на улице 25 градусов мороза!

Я разговариваю со своим братом – владельцем «Мерседеса», который он выменял на 407-й «Москвич» синего цвета. Я впервые вижу такую машину.

– Слушай, что-то капот очень длинный. Давай-ка я померяю капот этой машины?

Влезаю на капот машины и ложусь вдоль: осталось место для подушки. Автомобиль двухместный, с подножками, с пятью фарами. Шестая фара – искатель. Сиденья из натуральной кожи. Тахометр – величиной с голову человека, с кнопкой красного цвета, при нажатии которой начинала выть нервная сирена.

– Ну что ты, что ты придумал, тут же 12 цилиндров! Ты посмотри, как это все выглядит!

Он открывает моторный отсек… Блестящие гайки. Выделяются пломбы. Все как бы на месте. Вот на морозе заводить эту махину не приходилось.

– Ничего-ничего! Сейчас дернем, заведем – и за спичками!

Шофер грузовика с восторгом разглядывает наше транспортное средство. Ему доверили заводить это чудо, но прикасаться запретили…

Мне предложили занять место третьего. В задней части машины была сделана специальная ступенька, наступив на нее одной ногой, можно было дотянуться до ручки, повернув которую, можно было открыть тайное сиденье. Пассажир, сидящий на этом сиденьи, возвышался над машиной, и просматривать дорогу ему ничего не мешало. Место для охраны лучше не придумаешь. Хотя… какая там охрана? Для съемки очень даже подходит!

«Мерседес» на Лесной улице. 1957

– Рома, подожди, я сбегаю за фотоаппаратурой.

– Нет-нет. Поехали… Держись крепче. Я продемонстрирую езду с компрессором. Смотри, чтобы шапку не сдуло!

Мы стартуем за спичками на 2-м Лесном переулке. Колеса начинают с дикой скоростью вертеться на одном месте. Дым накрывает заднюю часть машины. Автомобиль рывком бросается вперед, оставляя за собой черные полосы на промерзшем московском асфальте. Холод, помноженный на скорость, замораживает лицо. Нестерпимо. Всю дорогу я прикрывался обеими руками, как бы стесняясь пролетающих мимо прохожих.

Машину мы завели, за спичками съездили и почти обмороженными вернулись назад.

Брат говорит:

– Ты знаешь, что-то звук у мотора изменился. Что-то он стал постукивать. Не подплавил ли я коренные подшипники?! Ведь без смазки они работать не могут. На морозе масло, как творог. Мотор вращался без смазки какое-то время. Слушай, так я же испортил автомобиль! Это уже не «Мерседес»… И нет этой плавности хода, звук появился у мотора нехороший.

Я был вынужден оставить своего брата с новыми проблемами, а сам пошел проявлять пленку, снятую накануне. На следующий день я узнаю, что он махнулся, как говорится, не глядя. Автомобиль сменял на мотоцикл MZ, 250 кубиков, сделанный в ГДР.

Ему полегчало на душе, правда, на очень короткое время. Через два месяца его не стало. Он разбился на этом мотоцикле, когда ехал к любимой женщине.

Судьба жестоко распорядилась, только вот за что?

Цирк на стройке

Цирк. 1985