Москва против Мордора

Идет Москва, не согласная с позором политических репрессий. Идет Москва, которая в гневе от того, что у нас в стране снова есть политзаключенные. И двух десятков лет мы не прожили без политзаключенных, и вот снова у нас невинные люди сидят в тюрьмах и лагерях. И снова в квартиры, как в дурном сне, вламываются с обысками, и снова уводят людей, и опять нас пытаются кормить похлебкой из лжи, и вновь наступает время политических процессов. Идут самые разные партии и организации — идет «РОТ ФРОНТ» под «Песню единого фронта», которую когда-то с поднятыми сжатыми кулаками пели в Германии антифашисты и которая теперь звучит из хриплого динамика в центре Москвы, идут националисты из Национально-демократической партии под крики: «Аллах Чечне дает бюджеты, спасибо Путину за это!», идут действительно светлые, миролюбивые и симпатичные «Светлые силы» с желтым плакатом «Светлое будущее» и связками воздушных шариков, и идет суровый военный «Плацдарм» под флагом советских ВМФ, и кто только еще не идет в день России по Якиманке — и все с одним желанием и одной волей: мы не хотим жить в стране, где есть политзаключенные! Свободу политзаключенным!

Процесс пошел

24 июня 2013 начинается суд над «узниками Болотной» — первый большой показательный политический процесс в современной России

В полдень у входа в зал № 338 Мосгорсуда начинается давка. Но какая это давка? В метро в час пик или на рядовой футбольной игре на входе в стадион бывает круче. А тут несколько десятков человек пытаются пройти в зал судебного заседания сквозь хлипкую линию заграждения, построенную из стульев. «Пропустите беременную девушку, это приемная дочь нашего дорогого подсудимого Сергея Владимировича Кривова!», — кричит кто-то. «Я представитель Левого фронта, я мог бы сидеть на скамье среди них!», — убеждает невысокий седой мужчина в джинсах. Четыре больших спецназовца, образцово экипированных в черные униформы, черные ботинки и черные береты, отсекают людей от дверей: всё, больше мест нет, судья Никишина вошла в зал, процесс над узниками Болотной начинается.

Прямо перед спецназовцами, не уступая им в комплекции, стоит Сергей Митрохин — единственный политик, пришедший поддержать узников Болотной в первый день суда. Остальные, кто так красиво говорили с трибун митингов и так эффектно ходили под знаменами в маршах, не пришли: ну да, лето, Гавайи, Мальдивы, то да се… Но и люди, выходившие на митинги и марши, не пришли на открытие процесса: это турки и бразильцы умеют дружно протестовать, это у итальянцев солидарность в крови, а нам элементарная мысль о солидарности как единственной нашей силе трудна. У здания суда стоит долговязый человек в бейсболке и с плакатиком «Свободу Николаю Кавказскому!». Но он один.

Девушка в зеленой размашистой юбке и желтой блузке отлично оснащена для жизни в нашем безумном городе. На боку у нее огромная сумка-мешок для случайного шопинга, а на сгибе локтя открытый нетбук для мгновенной связи со всем миром. Она не попала в зал суда и поэтому вступает в спор со спецназом. Она неутомимо троллит огромных мужиков статьями законов и допекает их своим правом присутствовать на процессе. Они отругиваются. Наконец девушка говорит им: «Вот нас придет сюда три или четыре тысячи человек, тогда будете устраивать суд на стадионе!» — «Да мы уже три года ждем, когда вас столько придет!», — смеется спецназ со скрытым, но беззлобным упреком.

У входа в суд, на улице, полукругом стоит на штативах дюжина телекамер. Репортеры с цветными микрофонами в руках маются на солнце в ожидании, пока выйдет кто-нибудь из адвокатов. Родственников впускают в зал суда в первую очередь, их половина из присутствующих. Еще треть пресса. На людей, пришедших поддержать заложников Болотной, остается и вовсе ничего. Мечта девушки набрать в многомиллионной Москве четыре тысячи человек, готовых проявить солидарность с братом своим, попавшим в беду, не осуществилась. В маленьком зале умещается человек сто, еще столько же этажом ниже смотрят трансляцию на двух экранах.