Москва, слезам не верит

Господин Дай тли тот человек, который никогда не посвящал себя к авантюре, я точно уверен, что он бы выбрал особняк где-то далеко за пригородном. Сейчас большинство таких особняков засажены розами и утыканы всевозможными оградами, а в былые времена они бы уже давно пропали и стали бы заброшенными: пожелтевшая трава, грязь, доски, сломанная мебель да ещё изредка покорёженное авто. Туда только из-за нужды теплым летом — стирку затеять, вся жизнь так и проходила мимо старых улочек и домов. Было холодно, но не настолько, чтобы земля там промерзала, вполне можно было бы поздней ночью выкопать могилу, а на следующую ночь закончить, а когда наступит третья то засыпать. Никто бы ничего не увидел: задние дворы никогда не освещались, и в те кромешные ночи без фонаря до туалета невозможно было бы дойти. Никто бы ничего не услышал: сёстры Гаррисона были глухими как чешуйки, задние окна в подвале Елены Карт тоне заколочены, досками чтобы оттуда не выпускать тепло, окна других соседей накрепко закрыты от январских холодов. Днём, закончив, гнить кинул поверх могилы лист гофрированного железа, старый стол или что-то покрепче.

Глава 21

— Придётся вам поговорить с нашим следователем. Или с моим сержантом, или с кем-то из отдела убийств, в зависимости от того...

— Я только что с дороги, — сказал я.

Охранник поджал губы:

— Нет нужно со мной вот таким грубым тоном разговаривать. Можете подождать там, где вы стояли, пока вам не разрешат приступить к делу...

— Я с дороги, или я тебе сейчас все зубы перечитаю, — грозно пригрозил я.

Мент выпучил глаза, но, сообразив, что сейчас я не шучу, отстранился. Он ещё перечислял, в каких нарушениях обвинит меня в своём рапорте, когда я, прыгая через две ступеньки, ворвался в дверь, задев плечом его пугливого помощника.