Мост

Хаяр Магар чуть пониже деда Васьлея, но, как и тот, едва не достает головой потолка. Поседевшие волосы и короткая, совсем серая борода действительно смахивают на волчий мех, огромные клыки во рту дополняли сходство со свирепым животным.

Захар не успел договорить, как Хаяр Магар, словно настоящий полк, прыгнул к столу.

— Ловите главаря камунов, чего рты разинули! — не скрываясь, приказал он Мирскому Тимуку и деду Васьлею.

Захар словно ждал этого. Чтобы никто не мог подойти сзади, прислонился спиной к столу, положив руку на спинку стула.

Мирской Тимук и дед Васьлей, послушные команде Хаяр Магара, бросились на Захара. В это же мгновение Захар левой рукой швырнул стул в деда Васьлея, правой рукой оттолкнул Тимука.

Захар легко вскочил на стол и выхватил наган.

— Застрелю! — угрожающе крикнул он. Он решил, не стреляя, выскочить в окно.

Вдруг на улице, совсем близко от Совета, и вправду грянул выстрел. Все застыли на местах, только Хаяр Магар рванулся к выходу. Захар и сам опешил.

В дверях, словно гром, загремел зычный бас:

— Не шевелиться! Всем оставаться на месте. Вы окружены отрядом.

Расталкивая народ, к столу не спеша подошел высокий и плотный человек. На нем ладно сидела видавшая виды шинель. Черная папаха с красным верхом, сдвинутая на затылок, чудом держалась на голове.

— Карательный отряд явился, — проскрипел кто-то.

— Прошу раз и навсегда запомнить, — военный быстро посмотрел на говорившего, — у Советской власти не заведено для народа карательных отрядов, но врагов революции и Советской власти всегда будем карать сурово…

Голос сразу же показался Захару знакомым, но человека, появившегося в такую нужную минуту, он узнал не сразу.

Захар спрыгнул со стола и, стараясь не выдать радостного волнения, спокойно проговорил:

— Здравствуйте, товарищ Радаев.

Когда Радаев пригрозил врагам: «Вы окружены», вокруг дома никого не было. После выстрела весь народ, толпившийся на улице, бросился врассыпную. Лишь минут через десять подбежали пятеро с винтовками. К их появлению по приказу Радаева зачинщиков бунта чулзирминцы сами успели запереть в подвал.

Застрельщиков — Хаяр Магара, Пуян-Танюша, Смолякова, деда Васьлея, Мирского Тимука — отправили в Ключевку. Теперь и Кузьминовский волостной центр перебрался туда же.

В Ключевке сначала посмеивались.

— Буря в стакане воды!

Но когда по этому поводу собрался райком, поняли, что положение не такое уж простое.

Приближался Колчак, и в каждой волости вновь были образованы ревкомы. Когда обсуждался вопрос о Кузьминовском ревкоме, решили: Тайманов пусть пока останется в Каменке, а Кузьминовский ревком должен будет возглавить Радаев.

Решать судьбу бунтовщиков поручили ревкому.

Ревкому пришлось основательно все продумать. Расстрелять кулаков явного повода не было: бунтовщики покричали, но ни на чью жизнь не покушались. И против Советской власти не агитировали. Все как один отнекивались, заявляя, что Шатра Микки никто избивать не собирался. Его потащили — это правда, — хотели, чтобы он вел собрание. Получалось, что он сам ударился виском о дверной косяк. Поди и установи теперь! У ревкома такие дела решались просто. Или расстрел, или свобода. Проводить следствие, сажать в тюрьму не было времени. Ревком принял «грозное» решение — расстрелять условно. В приговоре записали так:

«Если указанные лица в течение трех лет вновь будут подстрекать народ против Советской власти или коммунистов, то они без суда и следствия подлежат расстрелу тут же на месте. В чьих руках будет текст этого приговора, тот и приведет его в исполнение».

В документе были перечислены четыре фамилии, ни дед Васьлей, ни Мирской Тимук там не упоминались. А кто же был четвертым?

Настоящий тойбусь «свадьбы» Фальшин тут отвертеться не смог. Мирской Тимук и Смоляков показали, что подстрекателем к бунту и скрытым руководителем был он, Фальшин. И его доставили в Ключевку, подержали два дня под арестом. Перед тем как выпустить на волю бунтовщиков, прочли приговор. Дед Васьлей, услышав, что его даже не упомянули, почему-то всплакнул.

Фальшин разволновался:

— Меня ни за что сюда приплели, Павла Мурзабая не записали. А я ставлю вас в известность, что он подучал нас и всегда повторяет: «За убийство сына я коммунистов ненавижу».

Дед Васьлей вдруг пришел в ярость:

— Врешь, сволочь, — выкрикнул он.

— Лишнего говоришь, Карп Макарыч, — не выдержал и Смоляков. — Если бы руководил нами Мурзабай, так по-дурацки не вели бы дело, — добавил он двусмысленно.

«Ну эти больше бунтовать наверняка но станут, договоренности им во второй раз не достичь», — решил Радаев.

6

Самана и погода в этом году словно поспорили: кто — кого.

Совсем недавно покрытые снегом горы почернели, зазеленели. Зашумели и загудели безмолвные зимой и летом овраги.

Разлилась Ольховка, вгрызаясь в обрывистый правый берег, вода поднималась все выше. Ударилась о железную заднюю калитку Смолякова, залила не огороженный забором двор Кирилэ.

Можно подумать, что никогда здесь не было лугов Симека, озер Юплэ, болот Киремета. От леса до гор, от Чулзирмы до Сухоречки бушевало весеннее половодье.