Мост

— Без Чапая так и не смогли одолеть врага. Отозвали его из Москвы и снова назначили командовать дивизией. Такого героического командира, как наш Чапай, нет на целом свете!

И Семен и Тражук — каждый по своему делу — часто выезжали в деревни, однако в родном селе никто из них не бывал. Мечтали поехать все вместе.

8

С весны Чулзирма как-то вылиняла. И цвет потеряла и голос. Актив, собранный Захаром, весь призван в Красную Армию. В Заречье в партию вступили женщины — Оля и Антонина Павловна. А в Чулзирме осталось два коммуниста — Захар и Микки.

Захар Тайманов теперь как бы взял отпуск от больших дел. Занимался хозяйством. Лишь только просохли дороги, он, собрав сельчан на помощь, перевез из Базарной Ивановки свой сруб и строил дом, расчищал двор.

Не только Захар, можно сказать, и все село взяло отпуск от забот саманы. Сельские дела помаленьку Шатра Микки выполнял один, некому ему было помочь, некому и помешать. Изредка он заходил к Захару Тайманову посоветоваться по какому-нибудь вопросу.

Однажды Шатра Микки попытался представиться обиженным.

— Наше село вдруг утихло, как старый мерин, — пожаловался Захару. — Ни один непутевый горлопан не приходит в Совет ругаться. Даже скучно.

— Из-за этого печалиться не будем, — усмехнулся Захар. — Горевать у нас и без того есть причины. Партию, например, мы своими людьми не пополняем — отстали от заречинцев. Райком не погладит нас за это по голове.

— Ты печешься только о революции, а мне приходится беспокоиться и по поводу контрреволюции. В селе ни одного куштана не осталось. Девятеро исчезло враз. Ведь от тех, кого увели тогда озоруя красноармейцы, ни слуху ни духу.

— Нашел о ком горевать, — засмеялся Захар. — Можно подумать — от того, что богачи бросили все и ушли, село много потеряло?

— То-то же горе, — Микки покрутил головой. — Сами кулаки ушли, а семьи-то остались. Вот они меня и одолевают.

Захар уже больше не смеялся, призадумался.

— И верно. Тоже, брат, забота для тебя, — сказал он после некоторого молчания. — Я сам, по правде говоря, совсем и забыл о них. А надо помнить. Что ни говори, а бабы их и дети — из нашего села, граждане Чулзирмы. Ладно, вот осмотрюсь немного и съезжу в город, узнаю, куда подевались куштаны.

— Не обязательно ехать самому. Хорошо будет, если напишешь бумагу, — вздохнул Микки.

Захар не успел послать бумагу.

Перед тем как перевезти сруб, Захар ходил по селу — выбирал место. За амбарами на пригорке начинались гумна. Между гумнами и обрывистым берегом реки Каменки рос мелкий кустарник. Прежде никто и не думал селиться здесь. В позапрошлом году показал пример Семен. В прошлом году неподалеку выросли еще три избы.

Рядом с Семеном поселился Летчик-Кирюк. Красавица Надали словно канатом привязала к себе самлейского чуваша. Легкомысленный, непривычный к труду человек начал было в поте лица работать…

Теперь Надали опять осталась одна с двумя ребятишками — дочкой от первого брака и с недавно родившимся сыном. Скрывавшийся от мобилизации на царскую военную службу Кирюк в Красную Армию пошел служить охотно.

По соседству с двором Семена, ближе к селу, на берегу Каменки, пустовал довольно обширный клок земли. Не очень-то удобный участок браковали все. Высокий берег круто спускался к реке, за водой надо было бы ходить в обход более пологой дорогой.

Захар, высматривая место, где бы устроиться, остановился у пустыря, задумался.

— Атте! — вдруг услышал он голос, несомненно принадлежащий молодой женщине.

Удивленный Захар оглянулся, всмотрелся и узнал — это ведь красавица Надали! На первую ее свадьбу он был приглашен как посаженый отец. «Погляди-ка на нее, — окликает, как родная дочь».

— Твоего второго мужа — Летчика мне довелось увидеть мимоходом дважды, — сказал Захар, не зная, с чего начать разговор. — Ну как, сбросил он свои крылья? — пошутил он.

— Заставила, — засмеялась в ответ на шутку Надали. — Друг другу очень мы пришлись по душе, — сказала она уже серьезно. — Как только вернется из армии, я уж оттреплю его за волосы… Однажды как-то ему попало за трюмо.

Узнав о том, за какое «трюмо» всыпала Кирюку молодая супруга, Захар долго хохотал.

— А теперь почему ты им недовольна? — спросил он после нового взрыва смеха.

Захар невольно любовался стройной и привлекательной молодой женщиной. Недаром на свадьбе он тогда сказал, что в Чулзирме нет девушки красивей Надали. Так подумал он и сейчас.

— Обманул меня чертов Летчик, — притворно сердясь, проговорила Надали. — Сына не тем именем нарек. Я хотела, чтобы звали его Хведером. А он обманул, записал его Львом. Полгода, качая младенца, все называла Хведером да Хведером. А в прошлый раз услышал Шатра Микки — и говорит: «Надали, да он же у тебя не Хведер, а Лев»… Да провались ты сквозь землю.

Захара снова разобрал хохот.

— За это не ругать мужа надо, а благодарить да расцеловать, — смеясь, вымолвил он. — Очень хорошее имя. У русских знаменитый человек носил имя Лев. Лев Толстой. Писатель. После его смерти горевал весь народ.