Мост через реку Сан. Холокост: пропущенная страница

Несмотря на то, что эта версия явно противоречила воспоминаниям Эйзенштадта, Макдаффи захотел доказать свою правоту и пошел на эксперимент. Он попросил сделать около сотни снимков, на которых он стоит в той же позе, что и матрос на Таймс-сквер, только вместо девушки у него на руках лежит подушка. Сравнив оригинальную фотографию с экспериментальными и произведя замеры лица и рук Макдаффи, проводившая эксперимент художница объявила: да, это был он. К тому же ветеран успешно прошел десять тестов на полиграфе. И только после того, как было проведено независимое исследование с привлечением судебных антропологов и специалистов по распознаванию лиц, инициатором которого выступил журнал «Лайф», стало ясно – ни Мускарелло, ни Макдаффи к тому матросу отношения не имеют. Только Эдит Шейн была вне подозрений. До своей смерти в 2010 году она принимала участие в торжественных мероприятиях по случаю Победы в качестве «той самой медсестры с фотографии».

В 2012 году вышла книга «Целующий матрос», авторы которой Джордж Галдоризи и Лоренс Верриа обратили внимание на то, что Эдит Шейн никак не могла быть медсестрой на снимке, потому что ее рост всего лишь 4 фута (1 м 47 см), а девушка на фото выглядит значительно выше. И это не говоря уже о том, что она не подходит по росту ни к одному из претендентов на роль матроса. К тому моменту ее уже не было на этом свете, 91-летняя Эдит Шейн умерла в 2010 году, у нее остались трое детей, шестеро внуков и восемь правнуков.

Интервью

А что же Грета? Она увидела знаменитую фотографию в 60-е годы, мгновенно узнала себя и написала в журнал «Лайф», вложив в конверт дополнительные фото, подтверждающие ее утверждение. Ей ответили, что личность медсестры уже установлена. Но Грета знала, что это была она. «Швы на моих чулках были идеально ровными – я всегда за этим следила, – рассказывала Грета. – И это была моя фигура, моя прическа, моя маленькая сумочка». Ее муж заметил кое-что еще: необычный угол наклона большого пальца левой руки. «Знаешь, когда ты напряжена, – сказал он, – твоя рука напрягается, а большой палец торчит вот так». Грета Фридман в 1956 году вышла замуж за доктора Мишу Фридмана, ветерана Второй мировой войны, служившего в ВВС. С тех пор не работала, училась в художественном колледже, но окончила его только в 1981 году, в том же году, когда ее двое детей окончили колледж.

В 1980 году Грета и Джордж узнали друг о друге. Их в числе других претендентов пригласили приехать на Таймс-сквер отметить 35-ю годовщину Победы. Отношение к ним было ровное, как к остальным претендентам. Альфред Эйзенштадт сделал еще несколько снимков. На здании «Нью-Йорк таймс», там, где в августе 45-го бегущей строкой шло сообщение о капитуляции, на этот раз высветилось: «Это, должно быть, вы».

В интервью Патриции Редмонд для Библиотеки Конгресса Грета объясняла, почему ее приняли за медсестру, которой она не была. На ней была белая униформа, «мы одевались одинаково и в некотором смысле делали то же, что делают медсестры». Грета показывала свои старые фото, «так я выглядела в то время, ты видишь, посмотри на прическу». Отвечала на вопрос, почему еще две женщины утверждают, что это их поцеловали. По ее словам, Джордж Мендонса был не единственным моряком, целовавшим встречных женщин. «Так что, возможно, всех этих женщин целовали разные моряки».

Джордж Мендонса впервые увидел фотографию на обложке «Лайф» в 1980 году: «Это было все равно что смотреть в зеркало». Но он не заметил там еще одного персонажа. Когда на фото взглянула его жена Рита, то немедленно узнала себя. С тех пор копия знаменитой фотографии висела в их прихожей. Джордж говорил авторам книги «Целующий моряк», что никогда бы не повесил ее, если бы жена не одобрила: «Она босс!»

Джордж Мендонса никак не мог смириться с тем, что его не признают. В 1987 году подал иск против журнала «Лайф» и его учредителей за публикацию знаменитой фотографии без его согласия. Правда, спустя какое-то время отозвал свой иск, не выдержав судебных издержек. Но, по свидетельству Шарон Моллер, дочери Мендонсы, ее отец никогда не отказывался от своих претензий.

Примерно в те же годы развернулась схожая судебная драма вокруг другого фотоснимка – «Поцелуй у здания муниципалитета». Робер Дуано сделал его все для того же журнала «Лайф» в 1950 году, а во второй половине 80-х он стал символом Парижа, будучи напечатан на двух с половиной миллионах открыток и полумиллионе плакатов, и это не считая календарей и маек. Когда стало известно, что агентство и фотограф заработали 650 тысяч долларов, семейная пара, позировавшая на снимке, потребовала от Робера Дуано 90 тысяч. Фотограф выиграл процесс (им уже когда-то был выплачен гонорар), однако ему пришлось признаться в том, что он нанял профессиональных моделей. Это признание стоило ему репутации.