Мост через реку Сан. Холокост: пропущенная страница

Тем же самым озаботился писатель и капитан ВМС США Джордж Галдоризи. В тот вечер 2003 года он был в Ньюпорте по делам и ужинал в доме у друга, капитана в отставке Джерри О’Доннелла. После ужина Джерри сказал: «Я хочу познакомить тебя с моим соседом». После встречи ему пришла в голову идея обратиться за помощью к экспертам из военно-морского колледжа Наваль в том же Ньюпорте. Отозвалось несколько волонтеров. Они воспользовались компьютерной технологией распознавания лиц. Мендонса и прежде говорил, что является обладателем тех самых «больших рук» и «шрама на лбу», неизменно свидетельствовавших в его пользу. Он и был идентифицирован в августе 2005 года командой экспертов-добровольцев из колледжа, сопоставивших его шрамы и татуировки с теми, что можно разглядеть на фото. Их вывод подтвердили специалисты из Йельского университета и судебный антрополог. Те же эксперты – после анализа телосложения «претенденток» – сошлись во мнении, что «медсестрой» является Грета.

Немного об авторском праве

Когда москвичи еще не привыкли к церетелиевскому Петру, почти на сто метров возвышающемуся над Москвой-рекой, ходили слухи, что это переделанная под нового заказчика статуя Колумба, которую Церетели создавал для США. Правда, сам скульптор эту версию опровергает. А вот установка у стен Нижегородского кремля вторых Минина и Пожарского – это абсолютно достоверная история.

В начале нашего столетия московскому мэру Юрию Лужкову пришла в голову мысль подарить городу – родине героя – такой же памятник, как тот, что стоит на Красной площади с 1818 года, все равно ведь лучше не изваяешь. Разумеется, он поручил сделать копию мартосовского шедевра Зурабу Церетели, кому же еще. Но не мог же скульптор просто взять и повторить то, что было сделано кем-то другим, вот его двойники и оказались на пять сантиметров ниже оригинальных.

Зачем – я так и не понял, не из опасения же претензий в части авторского права, в самом деле. Это я к тому, что Джоэл Мэй, архитектор из Сарасоты и член городского комитета по общественному искусству, поднял вопрос о возможном нарушении Джонсоном авторских прав Альфреда Эйзенштадта. Его поддержал городской прокурор, ведь такой подарок городу (со стороны покупателя скульптуры Джека Куррана) мог привести к финансовым убыткам в результате возможного судебного разбирательства. Дело в том, что Эйзенштадт, передавая фото в редакцию, жестко оговорил свои авторские права и в дальнейшем контролировал каждую публикацию, определяя каждый раз возможности публикаторов. В 2005 году срок авторского права еще не истек, оставалось ждать целых семь лет.

Сьюард Джонсон пытался отвести этот аргумент, заявив, что в основу его творения легла не фотография Эйзенштадта, защищенная авторским правом, а совсем другое фото. Не один он заметил на Тайм-сквер целующуюся пару. Буквально в ту же секунду, но с несколько иного ракурса, ее снял фотокорреспондент ВМС США Виктор Йоргенсен. Его работу с подписью «Прощальный поцелуй войне» напечатали в «Нью-Йорк таймс». В отличие от защищенной авторским правом фотографии Эйзенштадта, эта – с самого начала являлась общественным достоянием, поскольку была сделана сотрудником федерального правительства при исполнении служебных обязанностей. Джонсон лукавил, снимок Йоргенсена отличается – не видна часть улицы, и ноги медсестры там не полностью. В конце концов он обязался возместить покупную цену для покрытия убытков, если таковые будут от иска о защите авторских прав. Ему повезло – никто иска не предъявил.

Джонсон особенно болезненно реагировал на критику «оживленных» им произведений изобразительного искусства. Одну из своих работ он провокационно назвал «Нарушение авторских прав» (1994), это изображение Эдуарда Мане, работы которого он не раз копировал.

Жить с одними и оправдываться перед другими

Осталось ответить на вопрос, почему же скульптуру в Сарасоте убрали с видного места. Ответ нашелся сразу – в одном из январских выпусков «Сарасота Геральд-Трибюн» за 2021 год. Оказалось, она была передвинута городскими властями с берега залива с глаз подальше по требованию сторонниц движения «MeToo». Те уже давно точили зубы на «Безоговорочную капитуляцию». В 2019 году, на следующий день после смерти Мендонсы, на алюминиевой ноге «Медсестры» появились огромные слова «MeToo», написанные красной краской из баллончика.