Мост призрака

– Отличное замечание! – встрепенулся Михаил Юрьевич, которому роль лектора начала надоедать. – Это не очень талантливое, но вполне массовое само-оправдание: всё уже сделано, что я могу? Лягу на диван. Представьте две дороги: одна длинная, а другая короткая, очень удобная, но на неё обрушились обломки скалы и завалили её. Все, понятно, начали ездить длинным путём, в объезд завала, страдали, ругались на чём свет стоит, потом привыкли. Но длинный путь – это очень и очень долго. Может не успеть скорая помощь к больному. Пожарные, когда приедут, будут тушить уже не дом, он сгорит, а фундамент и соседние дома. И вот один человек начинает расчищать короткую дорогу, чтобы всем стало лучше. Каждый день он приходит к этому гигантскому нагромождению валунов, вытаскивает камень и увозит его в сторону. Понятно, что на этот завал и жизни мало! Человек уже умер, а завал так и остался на прежнем месте, он только едва-едва уменьшился с одной стороны. Что, человек прожил жизнь напрасно? Конечно, нет! Увидев его пример, придёт ещё один, а может, не один, а два или десять и продолжат его труд. Большинство людей всё так же будут ездить длинным путём и сетовать на судьбу, но появятся и они. Возможно, их жизней тоже не хватит, чтобы полностью очистить дорогу, но они сделают всё, что от них зависит, и самое главное – покажут пример следующим. И в итоге дорога будет свободна! К кому-то успеет и скорая, и пожарная. Понимаете, все эти люди прожили жизнь не зря! Даже тот, кто успел убрать всего несколько камней. Он показал, что можно бороться, можно добиваться лучшей жизни, не ожидая результата для себя, а улучшая мир для других. Его жизнь продолжится в том, что кто-то будет спасён, кто-то станет счастливым, кто-то успеет вовремя. Понимаете меня? Самое невероятное и фантастичное, что бессмысленное существование в любой момент можно наполнить смыслом и превратить в жизнь! Вы нужны этому миру! Оглядитесь по сторонам, и вы это увидите! А теперь мне пора откланяться, ждут неотложные дела – мои валуны, которые я ещё могу успеть убрать с дороги! Лизонька, Надя, Володя и вы, артистичный молодой человек, проводите меня, пожалуйста, в холл.

Из-за двери был слышен только голос директора, он энергично пояснял классу вышесказанное или что-то добавлял от себя.

– Итак, молодые люди, – начал Михаил Юрьевич, – как я говорил, наши девочки вскрыли банду, поэтому они находятся в серьёзной опасности. Мне нужна ваша помощь: необходимо защищать, оберегать Лизу и Надю и не отставать от них ни на шаг. Вы согласны?

– Ещё бы! – взревел Колян. – Я стану новейшим агентом 007!

Молчун кивнул.

– Отлично. Я знал, что на вас можно положиться. Постоянный зрительный контакт. Будем передавать их друг другу. Мы теперь в ответственности за девочек!

– Почему они?! – обиженно воскликнула Лиза. – Это же кошмар!

– Так, малышка, успокойся и ничего не бойся! Я буду рядом! – схватил Лизу под руку Колян.

– Вот ужас! Отстань ты от меня! – начала отбиваться Лиза. – Ну вы даёте, Михаил Юрьевич, это же настоящая подстава!

– Фактура хорошая, – похвалил Коляна старый следователь. – В нашем мире, как в лесу, кто всех предупреждает об опасности? Сорока. А она тоже та ещё егоза. Всё, молодые люди, я рассчитываю на вас! Встретимся после уроков, – и старик бодро зашагал через холл к лестнице.

4

Уроки шли привычной чередой, но начиналась новая жизнь. Пока она казалась странной и страшной. Будто в один миг айсберг перевернулся, и нужно привыкать жить на противоположной его стороне. Единственное, что скрашивало это новое существование, – общение с Надей. Невзрачная, неприметная одноклассница, на которую Лиза, вероятно, вообще никогда не обратила бы внимания, оказалась интересным собеседником. Ровная и спокойная на вид, она при этом внутри как долина гейзеров: жизнь, настоящая и горячая, пульсировала в ней и вырывалась наружу фонтанами энергии и идей. Надю невозможно было предсказать, как будто она пришла из другого, очень доброго, очень сложного и интересного мира.

Из класса в класс Лизу и Надю будто под конвоем сопровождали Молчун и Колян. Завет легендарного следователя они поняли буквально и старались не спускать с девочек глаз, особенно на переменах, когда в коридорах гимназии становилось шумно и многолюдно. Остались они и на репетицию, где снова прогоняли сцену «Письмо Татьяны».

Грёзы выглядели мрачнее тучи. Сергей никак не мог подойти к столу, его смущало и сковывало, что весь зал забит зрителями – все пришли поглазеть на Лизу и Надю. По гимназии пронёсся слух, что они – надежда и будущее уголовного розыска.

– Екатерина Витальевна, простите, но я так больше не могу! – после пятого неудачного приземления Сергея за стол заговорила Лиза. Она была ярко освещена прожекторами, говорила уверенно и громко. – Скажите, пожалуйста, почему вы решили убрать из спектакля Германа? Мы с ним репетировали полгода! И всё было хорошо! А что сейчас? Это же невыносимо! Не грёзы – а табун! Не Евгений Онегин – а Иванушка-дурачок! Это просто издевательство какое-то. Почему Герман не может дальше играть?