Мост самоубийц

Бородач, не отрываясь от своего бокала, протянул:

— Я забыл, ты же у нас первый год работаешь. У офисных клерков тоже дети есть. Начало сентября — мертвое время. Но это ненадолго. Поработаешь — узнаешь.

Миша презрительно фыркнул:

— А я не собираюсь тут так долго работать, чтобы узнавать тенденции. Я, Мироныч, через год сюда приеду, и ты меня как «папу» обслужишь.

— Ага, как папу! Римского! — Слава Миронов, которого все звали просто Миронычем, громко рассмеялся. — И какие перспективы, ваше святейшество? Фирма отца?

— И что, если так? Диплом я защитил. Он сказал, поработаешь, поймешь, как деньги зарабатывают, тогда и поговорим. А я что? Поработал же.

— Да ты в мае устроился. Три месяца еле прошло. Чего ты там понять-то смог? Про деньги.

— А что тут понимать? — Миша задрал ноги на дизайнерский стул в виде половинки авокадо с косточкой. — Есть клиенты — есть деньги. Нет клиентов — нет бабуриков.

— Мудрая мысль. И папа твой, конечно, сразу возьмет тебя своим замом в строительную контору. После того как ты сэндвичи с семгой три месяца поразносил…

Миша проигнорировал издевательский тон своего коллеги.

— Между прочим, я тоже думал, что на время устраиваюсь, — сказал Мироныч, — только вот на три года застрял. Вселенной по барабану, какие у тебя там планы.

Миша не ответил. Его внимание привлекла одинокая девушка, которая вдруг возникла из пелены дождя на мосту и теперь стояла, глядя вниз, на пузырящуюся серую воду городской речки.

— Прикол, — только и смог сказать Миша. Девушка была в тонком, очень изящном платье цвета кофе с молоком. Ее яркие красные туфли на высоких каблуках сильно удлиняли и без того стройные ноги. Никакой куртки на девушке не было, и, казалось, она вообще не замечает дождя, который в последние несколько минут заметно усилился. Платье насквозь промокло и облепило ее грациозный силуэт. Сквозь полупрозрачную ткань проступили контуры нижнего белья.

— Смотри, Мироныч…

Слава вышел из-за барной стойки и подошел к окну.

— Вау! Какие страсти! Девушка под дождем. Достойно кисти художника.

— Че она там стоит?

— Может, пьяная. Или пафосная. Девушки любят красиво страдать.

— Странно как-то.

— Тут фотосессии все время устраивают. Наверное, где-то фотограф прячется.

Миша недоверчиво посмотрел на друга:

— Так и воспаление легких можно подхватить.

— Легко! Но чего не сделаешь ради красивых фоток. У меня однокурсница зимой в купальнике снималась. И ничего. Покашляла три месяца, зато теперь звезда соцсетей.

Их рассуждения прервал звон разбитой посуды, донесшийся с кухни. Оба обернулись.