Мострал: место действия Соренар (СИ)

Непростое для меня решение о том, что хоть мои выводы относительно происхождения богов в нашем мире верны, мир к этим открытиям не готов. Так что все мои работы так и остались в кабинете, перенесенные на зачарованные свитки. Прочесть их было возможно только предварительно принеся клятву о молчании.

Как ревновала дочь, когда Зарвин дал мальчикам первые деревянные мечи, которые выстругал собственноручно. Я, чтобы ей не было грустно, подарила ей первую шпильку, заказанную у Живики — такие инструменты для убийства были только у клана Теней.

Четвертая беременность. Очень тяжелая — я почти не вставала с постели и Зарвин взял на себя и королевство и детей.

Четвертые роды и мертворожденная дочь. По такому поводу традиции велели объявить день тишины, но и тут я влезла со своими идеями: велела разрешить детям до тринадцать лет говорить.

Неожиданный для нас с Зарвином годичный траур. Мы его не объявляли, но Соренар решил иначе. И закончился он новым днем тишины, который и по сей день случается ежегодно. Целый день, когда слышны только звонкие детские голоса.

Печаль Зарвина, из которой он так и не выбрался. Похороны, когда я от потрясения едва не отправилась за ним. Только когда я поняла, что в одной комнате со мной находятся не только мальчишки, но и проводничий. Он явился за мной, но и сам считал, что рано, так что погрозил мне пальцем. Тогда я словно проснулась, но с сердца так и не стаял ледяной кокон. Лишь с появление внучки я вновь почувствовала запах весны.

Иерентак, которого я по его просьбе отпустила и неожиданно пожалованная мне тринадцатая ступень.

Вдовство на троне — невиданная для Соренара ситуация. Дорого мне обошелся трон, который сегодня я ненавидела.

Коронация старшего сына, который и сегодня восседал на этом проклятом всеми богами стуле. Он женился потому что было нужно это сделать; родил сына, потому что трону нужен наследник, большую часть жизни оставаясь настоящим правителем. Вот как лет в семь перешел к изучению истории страны, так все стало понятно.

Младший сын, которого повлекло, а потом и забрало, море и мой траур по нему.

Замужество дочери за виконтом, семья которого была готова ее ночной горшок вылизывать, лишь бы не передумала. Сам зять не видел мира, только жену, и я закрыла глаза на мезальянс, а со мной вместе и весь двор. Они стали невероятно богаты за годы брака: при такой поддержке зять сколотил огромный капитал, а принцесса родила четверых детей, превратившись в полнокровную красавицу, украшение любой деревни.

Орден превратился в место учения и экстренной помощи. На обучение мы брали двадцать учеников раз в пять лет, выживали пятеро и выходили на путь. Престиж хранителей в народе вырос, вместе с количеством и качеством, но перестать быть «трупоедами» нам так и не удалось.

Такая ретроспектива жизни посещала меня все чаще. По утрам мне казалось, что я вот-вот вспомню весь свой путь по Нити, но нет…

Пару месяцев назад я разгадала загадку Ареады и как снять проклятье придумала. Сейчас мои доверенные разыскивали компоненты, а я вынашивала решение.

***

— Мама! — Воскликнула дочь, когда наш спор пошел уже по тысячному кругу за последние пять лет.

— Что «мама»? — Спокойно переспросила я.

— Ей одиннадцать! Зачем?! — Патетически восклицала она.

— Мне дева семь исполнилось, да и Орден все еще набирает с семи. — Напомнила я.

— Я ее мать! — Начала было женщина.

— А я твоя. — Хмыкнула я. — Это игра такая? Кто громче назовет очевидные факты?

— Я запрещаю. — Глядя на меня исподлобья тихо проговорила она.

— Да запрещай на здоровье. — Великодушно позволила я. — Велара, ее отметила богиня, ей самой это интересно, так что хочешь ты или нет…

Дверь хлопнула — очередной цикл спора подошел к концу. Говорить дочери, что я все уже решила я не стала. Как и всегда.

***

На рассвете, когда бодрствовал только король и кухонные слуги, Лацелла стояла в моих покоях, терпеливо дожидаясь, пока я надену ножны и пояс с материальными компонентами, разбужу все чаще засыпающего на недели Баджера и закину суму на спину. У нее тоже была — с самым необходимым. Правда что там я не имела понятия — внучка собиралась сама.

Оставила на столе в гостиной короткую записку: «Она со мной» и взяла девочку за руку.

Когда Лацелла родилась, она не кричала. Обозначила только, что голос есть громким вяком, а потом сразу принялась изучать мир своими внимательными серыми глазами. Вот и сейчас она только полыхнула на меня алым отблеском и покрепче сжала мою ладонь, покрытую старческими пятнами.

Когда я стала хранителем — и подумать не могла, что доживу до этих лет. По мерам хранителей, шестьдесят семь — это древняя старуха.

Темными скрытыми от лишних глаз коридорами мы вышли сперва из во второй раз на моем веку перестроенного дворца, а потом и со всей дворцовой территории. Не спеша прошли до станции переходов и отправились в Каттернарм. Там навестили мой самый первый дом, впрочем, в него не заходя: на его примере я показывала Лацелле как перенастривать на себя законсервированный дом.