Моцарт (картины из жизни)

— Я думаю только то, что вижу. А за плоды я в ответе. Они все сосчитаны. А кто вы такой, сударь?

— Моцарт, капельмейстер из Вены.

— Вас знают здесь?

— Не думаю. Во всяком случае поди доложи. Вот тебе записка. А я подожду.

Владетельница сада, прочитав записку, побежала к мужу.

— Знаете ли вы, кто здесь? Прочтите письмо! Моцарт из Вены, композитор! Какое счастье! Пригласите его немедленно наверх.

Целый день провел Моцарт в обществе людей, которые, хоть и не знали его, но почитали, как великого музыканта. Хозяева послали за Констанцой, и, несмотря на уговоры жены, Моцарт целые сутки провел у гостеприимных хозяев. В Прагу он приехал с большим опозданием, — почти перед самым началом спектакля.

Восторг пражской публики был настолько велик и неподделен, что растроганный Моцарт обещал директору театра написать специально для Праги оперу. И он выполнил свое обещание. В следующем году на сцене пражского театра было исполнено величайшее произведение Моцарта «Дон-Жуан». Когда эту оперу в Вене выслушал император, он не мог не признать гения Моцарта. Несмотря на происки Сальери и Страка, Моцарт был, наконец, назначен придворным капельмейстером с жалованьем в 800 флоринов в год, хотя до него занимавший это место Глюк получал 2000 флоринов.

— Ваша служба не очень трудная, — ехидно стал утешать Моцарта Страк, передавая ему назначение. — Императору нужны не ваши оперы и симфонии, а лишь легкие танцы для придворных маскарадов.

— Восемьсот флоринов!.. Это слишком много за то, что мне поручено делать, и слишком мало за то, что я мог бы делать, — ответил Моцарт, принимая из рук камердинера долгожданное назначение.

8. Последний год

В прохладной зелени тенистого сада, среди деревьев и цветов, в маленьком деревянном домике лежит больной Моцарт. Ему сегодня лучше, и он решил снова взяться за работу. В нем звучат переполняющие его мозг мелодии, и он спешит скорее записать их на бумаге. Но добрая Констанца убрала от него все, что может напомнить о работе, и Моцарт недовольно откидывается на подушки.

Шум в саду, чьи-то сердитые голоса и приближающиеся шаги отвлекли больного от его мыслей. Дверь в комнату открылась, и на пороге появилась сначала фигура толстенького круглого человека, с лицом красным не то от выпитого вина, не то от громкого спора, в парике, съехавшим на сторону, а за ним — Констанца со злым и сердитым видом.

— Послушай, Моцарт, — крикнул недовольно гость, — меня, твоего старого друга, не пускают к тебе! Неужели ты так плох? Да нет же, ты выглядишь молодцом. Немного только бледен, но это чепуха… Выпей вина, и к тебе вернется цвет лица…

— Входи, входи, Шиканедер!.. Что тебя привело ко мне? — прервал Моцарт болтливого друга, директора труппы оперных и балетных артистов, сочинителя танцев, веселого рифмоплета, известного завсегдатая всех кабачков и таверн Вены.

— Послушай, Моцарт! У меня беда, и только ты меня можешь выручить…

— Охотно… Расскажи, в чем дело.

— Видишь ли Моцарт, я погиб… Да, да, погиб. Театр мой прогорел, мне нечем платить актерам… Они голодают и собираются…

— Денег, милый мой, — печально прервал его Моцарт — денег и у меня нет. А впрочем, Констанца, у нас, кажется, еще остались серебряные ложки… Можно заложить.

Шиканедер сделал отрицательный жест рукой.

— Нет, нет, Моцарт, не за деньгами я пришел к тебе на этот раз… Послушай, напиши для моего театра оперу. Но такую, чтобы взбудоражила всех венцев… Фантастическую… Ты ведь умеешь… Ну, конечно, можешь подпустить и серьезной музыки. Но главное, чтобы она пришлась по вкусу венцам. Я сам составлю текст, напишу декорацию… Хорошо, Моцарт?

— Ну, что же, я согласен… Надо помочь другу в беде.

— А сколько ты возьмешь с меня? — спросил Шиканедер деловым тоном.

— Что с тебя взять? У тебя ведь нет ни гроша за душой… Вот что я придумал. Оперу я дам тебе, и ты мне заплатишь сколько захочешь, но распоряжаться оперой буду я. Я сам буду продавать ее театрам, ты же переписывать ее не имеешь права… Согласен?

Эммануил Шиканедер.

— Ну, еще бы, мой дорогой Моцарт! Даю тебе слово, что никто не получит от меня твоего произведения. Тебе это принесет кучу денег, а меня спасет от беды. По рукам!

Больной Моцарт на следующий же день с жаром принялся за работу, которая быстро подвигалась вперед, но с такой же быстротой и болезнь съедала композитора.

Констанца и друзья Моцарта с беспокойством следили за его бледностью, за потухшими глазами и отпечатком страданий, лежавшим на всех чертах его осунувшегося лица. Но никто из них не подозревал, насколько болезнь его была опасна.

Меньше всего думал об этом сам композитор.

Он работал, выступал на концертах, и даже в редкие свободные вечера ходил в кабачок, где с увлечением играл с друзьями на бильярде.

Однажды в самый разгар партии, когда он держал поднятым кий, чтобы ударить по шару, — Моцарт вдруг остановился и крикнул:

— Нет, вы послушайте! Я, наконец, нашел ее… Пойдемте! И, бросив кий, он, напевая мелодию, выбежал в другую комнату, где стоял клавесин. Не успели его друзья еще сообразить, в чем дело, как раздались звуки мелодии.