Мозаика (книга первая)

Разговора особого не получилось. Не кричать же — охрана поблизости, да и окна комнат хозяев выходят на эту сторону. Эль–Неренн подбирала «жёлуди» — те были неожиданно тяжёлыми для плода (пусть и не были плодами), пахли приятно — чем–то смолистым — и на ощупь напоминали шёлк.

Минут через сорок «урожай» был собран.

— Спасибо, — Кесстер заговорил, едва они, с тяжёлыми корзинами за плечами, повернули за угол. — Наклоняться мне уже тяжело. Обращайтесь ко мне, теаренти, если потребуется. Я помогу.

— В чём именно поможете?

— В чём угодно. Госпожа предложила мне уйти, вчера вечером. Но я не уйду. Мои и Мейсте предки служили здесь триста лет.

Они остановились у двери в подвал.

— Она и вам предложила уйти, верно? — спросил Кесстер, вполголоса. — И вы тоже отказались.

Эль–Неренн кивнула.

— Я никому не скажу, теаренти

, — Кесстер перенёс обе корзины вниз, вернулся, запер двери. — Что–то будет, это точно. Но я не боюсь. Ни за себя, ни за Мейсте. Он рассказал мне про… цветочную поляну. Спасибо, теаренти. Его словно подменили.

— У вас тоже есть любимые воспоминания? Сновидения?

Кесстер постоял, глядя в глаза эль–Неренн, и улыбнулся.

— Нет, теаренти. Я уже слишком стар. С меня достаточно того, что у меня есть.

Он достал из кармана и вручил эль–Неренн «жёлудь» — узор на макушке его напоминал солнце, с лучами — как рисуют дети.

— Возьмите, теаренти. На память. Только не бросайте в воду.

- - -

Старшая сегодня завтракала со всеми, в общем зале. Леронн носила красно–чёрную шапочку и была раздражительнее обычного. Прочие держались поодаль, хотя разговоры не прекращались.

Вот как. Понятно, почему Лер вчера была злой, как сто собак. Сегодня будет злой, как тысяча. С чего это она решила снизойти до общества остальной прислуги?

Асетт подозвала эль–Неренн, когда завтрак был окончен.

— Инни сегодня «под луной», — пояснила она. — Поможешь мне на кухне?

Кухарка умела приказывать так, что это не воспринималось, как приказ. Просьба, не более того. Эль–Неренн кивнула.

— Подойду минут через десять, — пообещала она. Подошла к Тимо (та уселась подальше от старшей и была, вновь, мрачной и неразговорчивой).

— Идём, — шепнула эль–Неренн ей на ухо. — У меня кое–что есть.

У себя в комнате эль–Неренн вручила девочке пакет. Та заглянула внутрь, восторженно взвизгнула и бросилась альбиноске на шею. Шесть пакетов орехов — разных — и две «живые» книги. Судя по тому, как Тимо себя вела, ей удалось угодить.

— Только не ешь всё сразу, — напомнила эль–Неренн. — Живот заболит у тебя, а достанется мне.

— Не буду, — кивнула Тимо и добавила снисходительно. — Что я, маленькая?

- - -

— Кесстер отвезёт тебя в город, попозже, — Асетт указала в сторону кухонного стола. — Не беспокойся. Я одна уже не успеваю.

Резать овощи, мясо для эль–Неренн было привычным. Начинала свою карьеру в республике именно так.

— У тебя хорошо получается, — заметила кухарка. — Эрви говорит, что из тебя выйдет хороший повар. Не хочешь поучиться?

Эль–Неренн улыбнулась.

— Не знаю. Пока — не очень. Да и куда меня возьмут учиться — без гражданства?

— Оставайся здесь, — Асетт вытерла руки, встала у плиты, глядя, как работает альбиноска. — Место неплохое. Года за два получишь гражданство — госпожа поможет. Она умеет награждать за хорошую службу.

Эль–Неренн пожала плечами.

— Вежливый ответ, — Асетт усмехнулась. — Кесстер говорил, что ты, должно быть, из известной семьи. Думаю, он прав. Ты прекрасно работаешь служанкой, но ты не служанка. Ты хочешь чего–то другого.

— Почему вы так думаете?

— Я видела, как ты гуляешь по парку. Как смотришь в окно. У тебя всё написано на лице, Ньер. Ты хочешь уехать отсюда, поскорее.

— Да, — согласилась эль–Неренн. — Есть несколько дел.

Асетт вернулась к плите, размешала содержимое кастрюли, вновь повернулась лицом к помощнице.

— Леронн чего–то боится, — сообщила она неожиданно. — Я видела, на кого и как она смотрит. Думаю, она боится тебя, Ньер.

Эль–Неренн чуть не отхватила себе палец ножом. Отделалась лёгкой царапинкой.

— Извини, что под руку, — Асетт отошла к одному из шкафов, вернулась с ваткой в руке. — Вот, прижги. Нет, не беспокойся, остальное я сделаю сама. Я никогда не видела её такой испуганной, Ньер. Она чего–то ждала. Продолжает ждать. Но ничего не происходит.

— Асетт, — эль–Неренн осенило. — Скажите… у дочерей госпожи… есть дети? Есть дочери?

— Сын у старшей, — ответила Асетт немедленно. — У младшей пока нет детей. Почему спрашиваешь?

— Хочу понять кое–что, — отозвалась эль–Неренн. Почти во всех домах на побережье право на управление домом получает ребёнок женского пола… тот из детей хозяйки дома, у кого первым появится дочь, так или иначе сможет претендовать на власть над всем домом. Так… так… Нет, непонятно — если Леронн собиралась бы произвести наследницу, для Хейнрита, почему об этом не было объявлено? Такие союзы никогда не держат в тайне. Наоборот, кровное родство между домами — дополнительная гарантия того, что дома предпочтут решать все вопросы мирно.

Не сходится. Что–то немного не сходится.