Мозаика Парсифаля

– У меня бы сомнений не возникло, – сказал генерал. – И у вас, кстати, тоже. Кто, кроме людей, имеющих доступ к полной информации, мог заключить такие пакты? Кроме того, в тексте указаны даже даты. Какие, к дьяволу, тут сомнения?

– Вы заметили, что русские стали «темнить», – произнес посол. – Я полностью согласен с вами, но что вы имеете в виду в данном случае?

– Они время от времени подпускали отдельные фразы, не вписывающиеся в общий контекст, внимательно наблюдали за моей реакцией. Мы давно знаем друг друга и поэтому можем угадать даже скрытые реакции.

– Но вначале они сказали, что им стало известно о безумии Мэттиаса, – бросил Беркуист. – Они с этого начали, не так ли?

– Да, сэр. Возможно, что я не совсем точно выразился. Попытаюсь исправить ошибку. Русский посол затребовал меня, вызвал – точнее, к себе. В кабинете присутствовал его первый помощник. Я думал, что он хочет меня видеть, так как нам надо было найти компромисс по Панарабской резолюции, но он встретил меня фразой, которая явно относилась к Мэттиасу. «Из весьма достоверных источников нам стало известно, – сказал он, – что отпуск продлен, так как умственное состояние отпускника ухудшилось настолько, что шансов на выздоровление не осталось».

– Что вы ответили? – спросил Беркуист. – Дословно, пожалуйста.

– Страсть русских к беспочвенным фантазиям не уменьшилась с тех пор, когда Достоевский впервые описал ее. Таков был мой ответ. Слово в слово.

– Прекрасно сказано! – воскликнул Брукс. – Вызывающе, и в то же время не придерешься.

– И тут начался настоящий фейерверк. «Мэттиас сумасшедший! – кричал посол. – Он уничтожает все, что осталось от разрядки!» Потом подключился его помощник, требуя, чтобы я сказал, с какими нестабильными режимами связывался госсекретарь и знали ли их лидеры, что имеют дело с сумасшедшим, либо он посылал специальные миссии, скрывая свое состояние от тех, с кем вступал в контакт? И знаете, господа, больше всего меня пугает, что русские говорили буквально то же, что и вы. Если я вас, господин президент, правильно понял, Мэттиас последние полгода только и занимался тем, что вел переговоры с террористическими режимами, узурпаторами, революционными хунтами – с теми, кого мы не должны были бы касаться.

– Вот откуда русские и получили информацию, – произнес Беркуист. – Теперь они считают, что свихнувшийся Мэттиас приступил к реализации своих «геополитических императивов», направленных против их интересов.

– Думаю, что рассуждения русских идут гораздо дальше, сэр, – рискнул поправить президента Пирс. – Они считают, что он тайно снабдил ядерным оружием некоторые экстремистские режимы и фанатически настроенные группы: афганцев, антисоветски настроенных арабских шейхов, исламских фундаменталистов. Они боятся даже подумать о такой возможности. А ведь и мы, и Советы подписали соглашение о нераспространении ядерного оружия. Размеры наших арсеналов прекрасно защищают сверхдержавы одну от другой. Но и мы, и они беззащитны против непредсказуемой группы маньяков, каких-нибудь сект, завладевших атомной бомбой. При этом мы находимся в большей безопасности, чем русские, мы все-таки за океаном. Россия же стратегически является частью Евразийского континента, и она уязвима ввиду близости потенциальных противников к ее границам. Если я понял русского посла правильно, именно эти соображения могут подтолкнуть Москву к «красной кнопке».

– Но это не Парсифаль, – заметил Брукс. – Судя по вашим словам, человек, именуемый нами Парсифалем, не вступал в контакт с Советами.

– Я не исключаю никаких возможностей, – ответил Пирс. – Там было так много фраз, угроз, намеков… Упоминались «последующие встречи», «неустойчивые режимы», «ядерные материалы». Насколько я понимаю, эти термины присутствуют в пресловутых пактах. Когда я внимательно изучу тексты, я могу судить более точно. – Заместитель госсекретаря помолчал и затем твердо закончил: – Полагаю, Парсифаль мог вступить с ними в контакт, однако пока ограничился провокационными намеками. И нам необходимо срочно узнать, насколько верно данное предположение.

– Он хочет нас всех взорвать, – сказал президент. – Больше ему ничего не надо.

– Чем скорее я попаду на остров Пул, господин…

Фразу Пирса прервал зуммер белого телефона; на аппарате замигала красная сигнальная лампочка. Беркуист поднял трубку:

– Да?

Президент секунд тридцать молча слушал, затем кивнул и произнес:

– Понимаю. Дайте мне сразу же знать, если что-то произойдет. – Положив трубку, он пояснил: – Это Хейвелок. Сегодня его с нами здесь не будет.

– Что случилось? – поинтересовался генерал.

– Многое. И он не может оторваться от телефона.

– Жаль, – заметил Артур Пирс. – Мне хотелось с ним познакомиться. Полагаю, нам с ним следует поддерживать постоянный контакт. Это жизненно важно. Я расскажу ему, как ведут себя Советы, а он поделится последними сведениями. Мне необходимо знать, когда следует давить на русских, а когда полезнее отступить.

– Хейвелок вас проинформирует, я дам соответствующие распоряжения… Они упустили патологоанатома.

– Дьявольщина! – взорвался генерал.