Мозаика Парсифаля

– Это всего лишь предположение. Если они получат контроль над силовыми структурами КГБ, Кремль может оказаться не у дел. Этого нельзя допустить. Если такое случится…

– То на земле ничего не останется, – подхватил Хейвелок.

– Похоже, что так. Понимаете, они считают, что вы ничего не станете делать. Они уверены, что могут сожрать вас по частям, кусок за куском.

– Это не ново.

– При помощи тактических ядерных ударов?

– О, это действительно нечто новенькое.

– Это безумие, – подчеркнул человек из КГБ. – Вам придется предпринять ответные меры. Мир просто потребует от вас этого.

– Как мы можем остановить ВКР?

– По возможности не давать им ни малейшего повода.

– В каком смысле?

– В смысле провокационных или подстрекательских акций, которые они могут использовать для давления на престарелых кремлевских маразматиков. То же самое и к вам относится. У вас есть свои шакалы, свои генералы – «вся-грудь-в-орденах» и ретивые полковники с голодным блеском в глазах, которые вьются вокруг ожиревших престарелых сенаторов и конгрессменов, не уставая повторять, что случится катастрофа, если вы не нанесете превентивный удар. Разум, к сожалению, не всегда торжествует, хотя у вас в этом смысле получше, чем у нас. У вас более действенная система контроля.

– Надеюсь, – произнес Хейвелок, вспомнив о капитан-лейтенанте Томасе Деккере и ему подобных. – Вы сказали, что Военная внедрилась в ваши ряды, непосредственно в службы самого КГБ.

– Это предположение.

– Но если так, значит, как минимум несколько из них разгуливают по коридорам посольства в Вашингтоне и консульства в Нью-Йорке?

– Я не уверен даже в своем непосредственном начальнике.

– И «памятливые» должны знать их, иметь возможность с ними связаться, передавать информацию.

– Вы полагаете, что мне что-то известно. Но вы ошибаетесь.

Хейвелок помолчал, ожидая, когда отпустит боль в висках.

– Допустим, я скажу, что тот «повод», о котором вы упомянули, прошлой ночью попал в руки «крота». Он закопался так глубоко, что имел доступ к информации, открываемой лишь по специальному президентскому приказу. Ему удалось скрыться.

– Даже понимая, что тем самым раскрывает свою «нору»?

– Его личность установили. Кстати, вы оказали в этом существенную помощь, сообщив о смерти Ростова и о ВКР. «Крот» – сотрудник Военной контрразведки. Он тот враг, о котором говорил Петр Ростов.

– В таком случае следите за внезапными отъездами дипломатов невысокого ранга, сотрудников внешней охраны и системы связи. Если есть агенты ВКР, то прежде всего среди них. Сделайте все, что в ваших силах. Задерживайте самолеты, выдвигайте обвинения в воровстве, шпионаже, в чем угодно. Этот «повод» не должен попасть через океан.

– Не исключено, что мы уже опоздали.

– Чем я могу помочь, не зная характера добытой информации?

– Там самое худшее из всего, что можно предположить.

– Вы можете просто все отрицать?

– Это неопровержимо. Часть материалов – самая жуткая фальшивка, но сделана так, что ее не отличишь от правды… Особенно с помощью орденоносных генералов и ретивых полковников.

Русский помолчал.

– Вам следует обратиться к более мудрым, к тем, кто занимает высокие посты, – негромко предложил он. – У нас для таких дел существует неписаное правило, или, как вы здесь говорите, «закон большого пальца». Обращайтесь к влиятельным партийным работникам в возрасте между пятьюдесятью и семьюдесятью, к тем, кто пережил план «Барбаросса» и Сталинград. Они хорошо помнят, что такое война. Допускаю, что эти люди могут вам помочь. А я, судя по всему, нет.

– Вы уже помогли. Мы теперь знаем, за кем следить в посольстве и консульстве… Вас еще подробно расспросят обо всем, как вы догадываетесь.

– Догадываюсь. Может, мне разрешат хотя бы смотреть американские фильмы по телевизору? После бесед, разумеется.

– Надеюсь, я смогу вам помочь.

– Я так люблю вестерны… Хейвелок, остановите его. Вы не знаете Военную.

– Боюсь, что знаю, – сказал Хейвелок, опускаясь в кресло. – И поэтому боюсь еще больше, – добавил он, кладя трубку.