Мозг отправьте по адресу...

Склад языка (письменного) был всегда очень тяжелый. Это сказалось уже во время его первого студенческого доклада.[492] Было очень трудно слушать, когда читал по писаному этот доклад. Очень короткие фразы: подлежащее и сказуемое. Была особенность делать письменный язык все круче и круче. Обычно первые черновики были написаны вполне легким и доступным языком, а удовлетворявший его окончательно вариант становился значительно труднее.

Из-за этого часто приходилось слушать сильно сердившие его упреки в том, что он портит хорошие вначале произведения. Напомним еще раз, что это относится к письменной речи. Устная речь была свободная, доступная, «обычная», особой сжатости и крутости в ней не было.

Чтение.

Читал очень быстро, «книги просто глотал». За вечер мог прочесть книгу страниц в 200.

Серьезную литературу читал обычно без пропусков, также и художественную литературу. Очень любил слушать чтение вслух других. Например, с большим удовольствием слушал, когда читали Гоголя, Диккенса. Была большая любовь слушать вообще.

Внимание.

Свойственно было раздвоение внимания. С одной стороны, оно было направлено внутрь себя, поглощено внутренней творческой, непрерывно происходящей работой; с другой стороны, оно было обращено на внешний мир. Из этого раздвоения внимания проистекало смешение наблюдательности и рассеянности. Иногда пользовался рассеянностью как особым приемом, как бы опускал забрало, чтобы видеть из внешнего мира только то, что его интересовало. Любил говорить, что «пускает свои щупальцы в окружающее», причем это требует погашения некоторой части внимания, направленного вовне за счет концентрации его на чем-либо одном. Был очень острый и тонкий наблюдатель. Всегда и везде, даже во время самого горячего спора оставался наблюдателем. Замечал все, хотя внешне часто производил впечатление рассеянного, занятого своими мыслями человека. Очень точно запоминал одежду людей, с которыми приходилось иметь дело. Очень тонко подмечал все жесты, движения людей.

Чрезвычайно сильно была выражена «реакция оглядывания». Это наблюдалось всюду и обращало на себя внимание. Например, когда входил в пассажирский вагон, то первым делом очень внимательно оглядывался вокруг, всматривался в находившихся там людей. Иногда со стороны могло казаться, что оглядывается очень рассеянно, но в действительности все подмечал очень внимательно.

Воображение.

Было развито в чрезвычайно сильной степени. Помимо того колоссального значения, которое это имело для его художественной деятельности, яркое выражение оно находило в склонности его к «играм», изображаемым им на протяжении почти всей жизни:

"Одновременно с интенсивной и концентрированной творческой работой воображения над определенными задуманными художественными произведениями все время шла «игра воображения», выполнявшая роль отвлечения и выражавшаяся в импровизации им для самого себя разных сцен, повестей с героями, приключениями в стиле Жюля Верна, Киплинга,

Конана Дойла. Охотно делился ими со своей женой. Эти импровизации представляют собой продолжение «исторических игр», которыми он увлекался в юности, это свободная «игра творческого воображения». Когда приезжал куда-либо, то включал новое место в цепь этой игры".

Любил «сознательно» мечтать вслух. Это также был род игры с самим собою, чаще всего на тему путешествий.

Был способен к очень большой концентрации внимания, как это следует из следующего высказывания:

Наряду с большой выразительностью и подвижностью всех движений, временами отмечалось – когда находился на природе или слушал музыку – состояние совершенного затихания, замирания. Весь превращался во внимание и восприятие, как бы в какое-то воспринимающее существо, всеми фибрами внимающее идущим извне впечатлениям. В таких случаях было свойственно очень спокойное выражение, никакого напряжения, какая-то «мягкая тишина».

Память.

Память на события личной жизни была исключительная. По данным жены, то же отмечалось в отношении исторических событий (но не дат), прочитанных в книге, или услышанных из бесед фактов и научных теорий. На отвлеченные понятия память также была очень хорошая. Сам говорил, что с течением времени память на события, «взгляд в прошлое», становилась у него под влиянием упражнения все крепче и сильнее. Полагал, что память можно расширять так же, как сознание.

Обладал способностью углубляться в свои воспоминания, вплоть до самого раннего детства, «вныривать в прошлое».

Один из его товарищей по университету сообщает следующие данные:

Необыкновенная, феноменальная память на встречи, лица, даты, места. В 1923 г. составил список своих жизненных встреч, главным образом литературных, который в точности соответствовал действительности, как оказалось при последующей проверке.[493]