Мозг: прошлое и будущее. Что делает нас теми, кто мы есть

К числу внешних факторов, на которые человек запрограммирован реагировать изменениями в поведении, относится и свет. Мы осознали это явление во многом благодаря работам психиатра Нормана Розенталя[337]

. В 1976 году Розенталь переехал из ЮАР в США, чтобы продолжить изучение медицины. После мягкого климата Йоханнесбурга ему оказалось трудно приспособиться к менее постоянной нью-йоркской погоде, а особенно ему досаждали долгие зимние ночи. Каждый раз с наступлением зимы Розенталь чувствовал, как силы его иссякают, а работоспособность падает. «Жена переносила все это гораздо хуже меня, – вспоминает он. – Временами она была прямо-таки прикована к постели». В отличие от других жертв «зимней депрессии», Розенталь обладал медицинским образованием и мог принять некоторые меры. Он заинтересовался циркадными ритмами – циклами усталости, голода и других биологических процессов, у которых есть ежедневные пики и спады, и присоединился к исследовательской группе по их изучению под эгидой Национальных институтов здоровья США. И вот однажды Розенталю с коллегами попался больной маниакально-депрессивным психозом, тщательно фиксировавший все свои перепады настроения и, видимо, убежденный, что они связаны с сезонными колебаниями продолжительности светового дня. «Давайте обеспечим ему больше света», – предложил коллега Розенталя Альфред Леви. И верно: когда больному в дополнение к световому дню предоставили еще и несколько часов яркого флуоресцентного света, депрессию, которой он страдал в зимние месяцы, как рукой сняло. Эти результаты нашли подтверждение в нескольких более масштабных исследованиях и привели к выявлению заболевания, которое так и называется – «зимняя депрессия» или «сезонное аффективное расстройство» («seasonal affective disorder», SAD), поражает миллионы людей во всем мире и часто лечится светотерапией[338]

. Освещенность контролирует и настроение, и циркадные ритмы через особый путь переработки зрительных стимулов, опять же в принципе не подлежащий сознательному контролю[339]

. Существует особый набор ганглиозных клеток сетчатки глаза, который реагирует на голубой свет непосредственно, отчасти в обход нормального пути восприятия света палочками и колбочками. Эти особые ганглиозные клетки связаны с надперекрестным ядром

– эта область мозга называется еще и «супрахиазматическим ядром», поскольку находится у основания мозга над местом, где зрительные нервы от правого и левого глаза пересекаются, образуя греческую букву «хи» ( χ ). Данные, поступающие от сетчатки, заставляют гены в надперекрестном ядре включаться и выключаться регулярно в течение дня. Такой генетический циркадный ритм влияет на нейронные сигналы из надперекрестного ядра в другую мозговую структуру – шишковидное тело. С наступлением темноты надперекрестное ядро заставляет шишковидное тело выделять в кровоток мелатонин. Мелатонин – гормон, который широко воздействует на многие физиологические системы организма и в числе прочего способствует сну. По поводу того, как этот процесс соотносится с депрессией в периоды низкой освещенности, есть несколько конкурирующих теорий[340]. Согласно одной из них, избыток мелатонина сам по себе понижает настроение, а согласно другой – когда день очень короток, разлаживается ритм выбросов этого гормона. Кроме того, в те же зимние месяцы, когда в организме вырабатывается избыток мелатонина, понижается уровень его близкого родственника – нейрохимического вещества под названием серотонин. Низкий уровень серотонина сам по себе связан с депрессией, и антидепрессанты вроде прозака и циталопрама нацелены именно на повышение уровня серотонина в мозге.