Мозг: прошлое и будущее. Что делает нас теми, кто мы есть

Правда, мы в силах в значительной мере сопротивляться власти среды благодаря феномену внимания. Внимание – метафорический прожектор, высвечивающий то, что интересует нас в данный момент, и это одна из важнейших когнитивных способностей в нашем арсенале. Прожектор внимания определяет, какие стимулы мы готовы переработать и запомнить и на что мы реагируем в первую очередь. Однако вопросы вызывает другое – откуда он светит, этот прожектор. Мы говорим, что внимание уделяют и обращают, а еще его привлекают и им завладевают, что говорит о двух разновидностях внимания, при которых мы либо относительно активны, либо относительно пассивны. Нейрофизиологи тоже говорят об этой дихотомии, когда рассуждают о механизмах «сверху вниз», которые человек контролирует, в противоположность механизмам «снизу вверх», которыми руководят стимулы как таковые

[355]. Великий Уильям Джеймс в 1890 году писал о «поворотах внимания из самого ядра нашего внутреннего „я“» и полагал, что акт «произвольного возвращения рассеявшегося внимания… это самая основа рассудительности, характера и воли»[356]

. Более того, Джеймс утверждал, что и «волеизъявление есть не что иное, как внимание»: чтобы сделать что-то свободно и независимо, на практике достаточно обратить на это внимание.

Внимание «снизу вверх» по природе своей отдает бразды правления в руки среды, а не нашего мозга. Шагая по улицам любого мегаполиса, мы всецело повинуемся внешним стимулам. Наши головы инстинктивно поворачиваются на автомобильный гудок или визг шин по асфальту. Мы невольно настораживаемся даже в ответ на далекую сирену. Взывают к нам и ароматы из местной пиццерии или китайского ресторанчика – от них у нас зачастую сосет под ложечкой и пробуждается аппетит перед обедом или ужином. Вечером свет фонарей и мелькание неоновых вывесок притягивает наши взгляды, будто магнитом. Все это разные проявления инстинкта самосохранения, и они детерминистически прописаны у нас в мозге по самым веским причинам. Легко представить себе, что, когда наш первобытный предок увертывался от когтей льва или от падающей каменной глыбы, действовали те же мозговые механизмы.

При внимании «снизу вверх» биология, связывающая сенсорные входящие данные с поведенческими реакциями, опирается не только на сами сенсорные системы, но и на мозговые пути, при помощи которых символы помечаются как важные или выделенные[357]

. Эти пути автоматически придают выделенным стимулам больше веса, а остальные проходят незамеченными. Сильнее всего зачастую выделяются стимулы, сулящие особую выгоду или предупреждающие об опасности, вот почему наше внимание легче привлечь ароматом пиццы, чем запахом выхлопных газов, и внезапным грохотом на стройке, а не мирным перестуком дождя. Некоторые тривиальные на первый взгляд сенсорные стимулы становятся важными и весомыми из-за ассоциации с выделенным стимулом. Собаки Павлова учились ассоциировать звонок колокольчика с дальнейшим появлением пищи: звонок становился выделенным стимулом, и при его звуке у псов выделялась слюна. Многие нейрофизиологи полагают, что мозг получает сигнал о выделении стимулов через особые нейромедиаторы[358]. Лучше всего изучено воздействие стимулов, сулящих награду, – пищи и секса, – которые вызывают выработку дофамина в областях мозга, отвечающих за моторику. Тревожные стимулы, напротив, способствуют, по всей видимости, выработке нейромедиатора норэпинефрина. Вовлечение особых нейрохимических процессов в механизмы внимания «снизу вверх» в очередной раз подчеркивает, в какой степени эволюция запрограммировала нас на поведенческую реакцию на крупные классы внешних стимулов.