Мозговой Студень

В тот же миг дверь открылась, и вошел самый доверенный лейтенант Винчетти, маленький человек с лицом хорька, волосами, похожими на стальную шерсть, и с большим количеством отметин, чем у Томми Ли Джонса. Тони Герини проделал свой путь из самых недр Трентона. Когда он был ребенком, он занимался рэкетом во всех худших районах, а в подростковом возрасте он «работал» вышибалой. Когда проститутка обводила сутенера вокруг пальца — это Тони уродовал ее, отрезая клитор за первый раз, нос за второй, а затем голову за третий. Когда рэкетир приносил меньше положенного — это Тони ломал ему позвоночник; и когда «пушер» начинал «вытарчивать» больше, чем продавать — именно Тони затягивал жгут вокруг его шеи, пока глазные яблоки не выскакивали наполовину, а лицо не начинало кровоточить. Тони был трудолюбивым молодым человеком. И к тому возрасту, когда большинство молодых людей заканчивали колледж, Тони зарекомендовал себя как самый надежный «винтик» для Семьи Винчетти. Быть без «работы» он считал слишком чудовищным состоянием, без «контракта на убийство» — слишком плачевным. Будь то закаленный «бригадир» из конкурирующей семьи или восьмидесятилетняя дама, которая была сгорбленной мамашей полицейского, Тони, не моргнув глазом, вырвал бы сердце «бригадира» гвоздодером и изнасиловал старушку до смерти. Однажды он расстрелял из пулемета целый автобус первоклашек просто потому, что один из детей был внуком судьи, и когда Католическая епархия пригрозила не выплачивать кредит, именно Тони похитил тех трех монахинь из церкви Святого Кристофера и…

Что ж…

На самом деле вы не захотите узнать, что он с ними сделал.

Тогда достаточно сказать, что Тони не ходил на цыпочках по тюльпанам, когда дело доходило до «семейной работы», и когда Полу Винчетти пришлось идти на войну, Тони был его командиром на поле брани. Верным другом и самым надежным адъютантом.

— Тони! — с энтузиазмом воскликнул Винчетти. — Где ты пропадал, дружище! Веселье вот-вот начнется!

— Не пропустил бы его даже ради отсоса Дженны Джеймсон[44],- ответил Тони, щеголяя высококлассной «Sony Max-Cam». Затем он взглянул на луковицеобразные волосатые ягодицы Хайми. — Э-э, хотя если подумать, может быть, я бы это и сделал.

Винчетти по-товарищески заржал и хлопнул своего друга по спине.

— Да ладно! Такой большой, плохой, крутой парень, человек-мясорубка как ты? Тебе это понравится!

Тони (который, кстати, носил абсолютно нелепый белый костюм, черную атласную рубашку и красный галстук) привинтил камеру на штатив «Vivitar».

— Гребаный Хайми, — пробормотал он. — Я же говорил Вам, босс. Я говорил Вам, что это дерьмоглот снимает сливки сверху.

— Да уж, — заметил Винчетти. — Я попросил Ланки поставить скрытую камеру в помещении кассы. И этот жирный ублюдок, похожий на моржа, обкрадывал меня прямо на камеру.

— Сколько он отщипнул? Пару сотен кусков?

— Да нет, блядь. Двадцать баксов. Дело не в сумме, понимаешь? Дело в поступке. В нашем бизнесе нужно быть преданным.

Тони сурово кивнул.

— Чертовски верно.

Д-р Праути тем временем стоял в стороне, едва слушая болтовню умника. Он надеялся, что они скоро покончат с этим. «Emeril Live»[45] начнется через час. БАМ!

Тем временем Тони расширял кожухи на лампах освещения.

— И когда же Вы сказали ему, что он пойман с поличным?

Винчетти расплылся в гадкой улыбке.

— Сегодня утром, сразу после завтрака. Ты бы видел его завтрак, Тони! Он положил четыре тарелки картофельного рагу с яйцами… Короче, мы с Наклзом-младшим привели его в офис и показали кассету. Он рыдал, как младенец — как гигантский младенец! — и он стоял на коленях, моля о пощаде и целуя мне носки ботинок. Думал, его стошнит всей этой едой прямо на ковер, — глаза Винчетти заблестели. — И хорошо, что он этого не сделал, потому что…

Но тут внимание Тони переместилось на широкий лабораторный стол, где лежали привязанные Хайми и Дарси. Он растерянно прищурился:

— Кто это там привязана рядом с ним? Дарси?

— Да, она допизделась, — пояснил Винчетти. — Не ценила того хорошего, что имела, если ты понимаешь, о чем я. Впрочем, я вроде как сильно расстроился. Ее плоские, обвислые сиськи и «киска» абсолютно бесполезны — ты можешь засунуть туда бутылку «Asti Spumanti»[46], и она будет там болтаться, но, мужик, как она заглатывает «петуха». Говорю тебе, Тони, она могла заглотить мой стержень в свое хайло, вплоть до корня, и одновременно обрабатывать языком мое очко.

— Жаль, что приходится «закапывать» такой талант.

Винчетти сделал странную паузу.

— Ну, ты понимаешь, о чем я говорю, Тони. Верно?

— Что Вы имеете в виду, босс?

— Ага, конечно. Я слышал, она все это время тебе отсасывала, в то же время, она отсасывала мне. Слышал, ты ее тоже трахал.

Тони мрачно взглянул в ответ.

— Эй. Босс. Пошутили, но это не смешно. Я бы никогда, и я имею в виду никогда, не позволил бы себе трахать Вашу собственность.

— Правда?

— Да, — ответил Тони.

Винчетти еще мгновение пристально вглядывался в лицо своего друга, а затем хлопнул в ладоши и расхохотался.