Эрл Стенли Гарднер

«Можете прийти и получить»

Я смотрел в черное дуло пистолета, приставленного к моему лицу Косоглазым Даганом, и внутренне не мог не похвалить его за то, что он оказался куда более смышленым, чем я предполагал. Вот уж не ожидал, что мое местонахождение будет раскрыто, да еще Косоглазым Даганом.

Отметив про себя, что руки его слегка дрожат, я слушал изливающиеся потоком угрозы. Даган не принадлежал к тем, кто убивает хладнокровно, ему обязательно нужно взвинтить себя до определенного состояния, и, когда его нервы оказываются на пределе, тогда он готов нажать на курок.

— Черт бы тебя побрал, Дженкинс! Ты что же, думаешь, я не знаю, что ты грабанул товар? На пятьдесят тысяч баксов, и так чисто все обставил! Плевать мне, что ты Неуловимый Мошенник, тебе все равно не отвертеться. Придется вернуть должок. Я ведь не один, Дженкинс. Нас много.

И если не я, так другие заставят тебя расплатиться сполна…

Он продолжал извергать свои пустые угрозы, и я зевнул, тем самым положив начало осуществлению своего замысла. Такие, как Даган, страдают комплексом неполноценности, вот и шумят понапрасну. Они пытаются показать человеку, что ничем не хуже его, давят, запугивают, чтобы тот уступил.

— А прохладный, однако, вечерок, — лениво проговорил я, заметив, что мой зевок сделал свое дело.

Потом я встал, невозмутимо повернулся к нему спиной и поворошил кочергой угли в камине. Честно говоря, я и не думал, что они еще горят.

Это окончательно вывело его из себя, он перешел на крик:

— Да чтоб тебя перевернуло! Разве ты не понимаешь, что я пришел шлепнуть тебя? Просто хотел сначала сказать, за что. Да я с тебя кожу живьем сдеру, жалкий пижон!

Схватив горящее полено, лежавшее поверх углей, я без предупреждения ткнул им ему под нос.

Будь у него хоть капля смелости, он бы выстрелил. Но перед тем как нажать на спуск, рука его на мгновение дрогнула, и этой крошечной заминки мне вполне хватило.

Умение фехтовать — хорошее подспорье, в особенности для людей моей профессии. Сделав резкий выпад кочергой, я выбил у него из рук пистолет.

— А теперь послушай меня, — сказал я забившемуся в угол бандиту. — Можешь не рассказывать мне басни, я и так все знаю про вашу банду. Я заключил сделку с вашим главарем, и в обмен на услугу он должен был отдать мне кое-какие бумаги. Только он обманул меня. Я не могу найти его, зато знаю кое-кого из вашей банды. И объявляю вам войну. Да, у вас пропала партия спиртного на пятьдесят тысяч долларов. А знаешь, почему вам так и не удалось напасть на его след? Потому что весь товар лежит теперь на дне залива. Мне не нужно ваше спиртное, я просто хотел привлечь ваше внимание. А сейчас ты отправишься к тому, кто тебя послал, и скажешь ему, чтобы он передал тому, кто стоит выше, а тот, в свою очередь, пусть передаст главарю, что Эд Дженкинс, Неуловимый Мошенник, встал на тропу войны, и пока я не получу эти бумаги, вам спокойно не жить. Я буду путать ваши карты и вставлять палки в колеса, и помните: если хоть один волос упадет с головы Элен Чэдвик, мне придется нарушить свое правило и взяться за оружие. И тогда берегитесь — я перестреляю всю шайку. А теперь можешь убираться.

Да, суровый это был разговор, но такие люди, как Даган, только такой и понимают. Те, кто его послал, еще не видели меня в действии, а только слышали всякие разговоры, дошедшие с Востока. Полиция сразу нескольких штатов не станет объявлять кого-либо в розыск так просто, ни за что.

Косоглазый Даган понял меня как нельзя лучше и мечтал теперь поскорей убраться, так что мне не пришлось указывать ему на дверь дважды. Я знал, что мои слова дойдут до главаря банды, хотя никто из его подчиненных, скорее всего, не знает его в лицо. Я также понял, что проявил неосторожность, раз им удалось обнаружить, где я живу, и впредь нужно быть более внимательным.

Даган еще спускался по лестнице, а я уже примерял новый грим, думая, куда бы переехать. Мне предстояла война не на жизнь, а на смерть, война, где ни одна из сторон не попросит пощады. Первое сражение я выиграл, второе обещало быть более жестоким.

Положив в чемоданчик новый маскарадный костюм — седую бороду, шляпу с широкими полями и поношенный пиджак, — я взял тяжелую трость и вышел из дома. Хотя арендная плата за эту дешевенькую квартирку в бедном районе была внесена, возвращаться сюда я не собирался.

Прежде чем переодеться в новый наряд, я взял такси и поехал к Моу Силверстайну. Моу хорошо знал преступный мир, каждого помнил в лицо, не забывал ни одного дела и был самым ловким мошенником.

Когда я вошел в его комнату на третьем этаже многоэтажного дома, он окинул меня пристальным взглядом и принялся потирать руки, словно только что смазал их маслом. Толстый, рыхлый, с лысиной на голове, он долго смотрел на меня своими светло-карими глазами. У Моу было каменное сердце и взгляд раненого животного.