Мрачно темнеющий свет

У меня не было опыта общения с родителями. Я видела, как Магнус разговаривает со своей матерью. Дома он выглядел защищенным окружающей его любовью.

Сделай так, чтобы он захотел тебя защищать. Заставь его страстно захотеть потворствовать тебе.

Я читала в романах о девушках, которые могли вить из своих отцов веревки. Как они этого добивались?

Для начала, будь доброй, но не приторно сладкой. Он что-то заподозрит, если ты неожиданно превратишься в паиньку.

– Когда ты узнал обо мне? – Вот оно, мой голос стал мягким, неуверенным. Я заставила себя подергать рукав ночной рубашки в надежде, что жест выглядит как простодушное волнение. Магнус научил меня играть гораздо лучше: я и мечтать о таком не могла.

– В ту ночь, когда ты уничтожила Корозота. – В его голосе не было гнева. – Когда ты назвала мне свое имя, я сразу все понял. Твоя мать чтила мои желания. – Он положил руку на свою покрытую пятнами крови рубашку, прямо на сердце.

Моя мать – тот давно потерянный портрет, стоявший на камине моей тети, портрет женщины с золотыми волосами.

– Ты просил ее назвать меня Генриеттой?

– Я хотел, чтобы мой ребенок был назван в честь моего брата, Генри.

Генри. Да, Микельмас несколько раз упомянул это имя.

Ре́лем приложил палец к своим отсутствующим губам, и горящий глаз, преследовавший меня во сне, засиял.

– Сейчас я так ясно вижу сходство. Ты выглядишь как он: высокая и темноволосая. Ты даже держишься, как он.

– Я думала, я больше похожа на тебя…

Он отошел от меня.

– Нет, я не хочу думать о тебе, как о том дураке, Уильяме Хоуэле, – в его словах сквозила горечь.

– Но ты и есть Уильям Хоуэл. – Я замаскировала свой страх смешком.

– Тот человек умер.

Связь между нами разорвалась. Черт. Что мне испробовать теперь? Спросить о своем дяде? Нет, должна быть причина, почему тетя Агнес держала его в секрете. И я не должна упоминать мою тетю – еще неизвестно, что Ре́лем о ней думает. Единственный человек из прошлого, до кого ему было дело, это…

– А как насчет моей матери?

Хотя это было первым шагом на пути к завоеванию его доверия – чтобы обвести его вокруг пальца, – я ничего не могла поделать с тем, как сильно хотела получить ответ на этот вопрос. У меня внутри все горело, а расчетливая часть меня восхищалась тем, как хорошо я держусь.

Ре́лем расслабил плечи.

– Она проглядывается в тебе. – Он подошел поближе и коснулся кончиками пальцев моей щеки – я позволила ему это сделать. Что я почувствовала? Если не считать отвращения, ничего – пропитанную кровью кожу перчаток. – Только девочка моей Елены может быть настолько храброй, чтобы встретиться здесь со мной.