Мрачный Жнец

А вот в Ветроме Сдумсе было ровно столько, сколько может вместиться в то тело, которым он осторожно рулил, двигаясь по коридорам.

Вот уж чего я не ожидал, думал он. И я этого не заслужил.

Похоже, где-то случилась ошибка.

Он ощутил сквозняк в лицо и понял, что вышел под открытое небо. Перед ним высились запертые ворота Университета.

Внезапно Ветром Сдумс ощутил приступ клаустрофобии. Много лет он ждал смерти – и вот умер, но всё равно заперт в этом… мавзолее, полном глупых старикашек, и тут ему предстоит провести остаток не-жизни. Что ж, первое, что приходит в голову, – пойти и положить себе достойный конец…

– Вечерочек, господин Сдумс.

Он очень медленно обернулся и увидел невысокую фигуру Модо, садовника-гнома в Университете. Тот сидел в полумраке, покуривая трубочку.

– Ой. Привет, Модо.

– Говорят, вы померли, господин Сдумс.

– Ну… это правда.

– Но, я смотрю, вы поправились.

Сдумс кивнул и в отчаянии оглядел стены. Ворота Университета всегда запирали на закате каждый вечер, запоздавшим студентам и сотрудникам приходилось лазать через стены. Он весьма сомневался, что ему это по силам.

Он сжал и разжал кулаки. Ну, ладно…

– Модо, а есть другой выход отсюда? – спросил он.

– Нету, господин Сдумс.

– Может, стоило бы проделать?

– Вы о чём, господин Сдумс?

Раздался звук жестокого насилия над каменной кладкой, и в стене образовалась дыра примерно в форме Сдумса. Из неё высунулась рука Ветрома и подобрала шляпу.

Модо снова разжёг трубочку. Чего только не насмотришься на такой работе, подумал он.

Где-то в переулке, укрывшись от глаз прохожих, покойник по имени Редж Башмак огляделся, достал из кармана кисть и банку краски и начертал на стене слова:

МЫ МЁРТВЫЕ! МЫ НЕ УЙДЁМ!

…и убежал, точнее, очень быстро уковылял прочь.

Аркканцлер открыл окно в ночь.

– Слушайте, – велел он.

Волшебники прислушались.

Залаяла собака. Где-то свистнул вор, ему ответили с соседней крыши. Вдали ссорились супруги – так задорно, что соседи по всей улице открыли окна, слушали и подмечали яркие моменты. Но всё это были лишь отдельные темы в бесконечном гуле большого города. Анк-Морпорк урчал в ночи, продвигаясь к рассвету, словно исполинское живое существо, хотя, конечно, это лишь метафора.

– И что? – спросил главный философ[3]. – Не слышу ничего особенного.

– О том-то и речь. В Анк-Морпорке десятки людей умирают ежедневно. Если бы они начали оживать, как старина Сдумс, разве мы бы об этом не услышали? Да весь город стоял бы на ушах. На большем количестве ушей, чем обычно, в смысле.

– Хоть сколько-то нежити всегда везде найдётся, – неуверенно произнёс декан. – Вампиры, зомби, баньши и всё такое.

– Да, но они от природы нежить, – возразил аркканцлер. – Они справляются со своей ролью. Они рождены для этого.

– Нельзя родиться нежитью, – отметил главный философ.

– Я хотел сказать, для них это традиция, – огрызнулся аркканцлер. – В моих родных местах были очень почтенные вампиры. У них в роду это передавалось столетиями.

– Да, но они же кровь пьют, – напомнил главный философ. – Как по мне, звучит не очень почтенно.

– А я читал, что им не обязательно пить саму кровь, – встрял декан, которому не сиделось спокойно. – Только что-то, что содержится в крови. Гемогоблины, как-то так они зовутся.

Прочие волшебники недоумённо уставились на него.

– Честное слово. Гемогоблины, – декан пожал плечами. – Так и называются. Как-то связано с тем, что у людей есть железо в крови.

– Вот уж дудки, в моей

крови нет никаких железных гоблинов, – отрезал главный философ.

– Эти хотя бы лучше, чем зомби, – сказал декан. – Гораздо более уважаемые люди. Вампиры не ковыляют всё время там и сям.

– Говорят, люди могут превращаться в зомби, – как бы между делом вставил преподаватель современного руносложения. – Даже магия не нужна. Только печень определённой рыбы и экстракт определённого корня. Одну ложечку примешь, утром просыпаешься – а ты зомби.

– А какой именно рыбы? – уточнил главный философ.

– Мне-то почём знать?

– Тогда откуда это кто-то узнал? – съязвил главный философ. – Что, кто-то проснулся однажды утром и такой: о, идея, превращу кого-нибудь в зомби? Только надо поймать одну редкую рыбу и откопать корень, главное – угадать какой. Представляете, сколько вариантов пришлось бы перепробовать? Номер девяносто четыре: печень краснопёрки и корень крассавы… не сработало. Номер девяносто пять: печень рыбы-ежа и корень дум-дум… провал. Номер девяносто шесть…

– Что ты там несёшь? – перебил аркканцлер.

– Просто указываю, сколь маловероятно по сути…

– Заткнись уже, – небрежно отмахнулся аркканцлер. – Я думаю… думаю… слушайте, смерть же никуда не девается, да? Смерть должна случаться. В этом смысл житья. Живёшь-живёшь себе, а потом помираешь. Не может же смерть взять и прекратиться.

– Но за Сдумсом Смерть не пришёл, – напомнил декан.

– Смерть то и дело происходит. – Чудакулли его не слушал. – Всё и все рано или поздно умирают. Даже овощи.

– Не слышал, чтобы Смерть приходил за картошкой, – усомнился декан.