Мракокрад

– Да, и еще тебе положено наставлять Мракокрада. Сделай, что ли, суровую морду, – предложила Ясновидица и усмехнулась, посмотрев на Глуби́на. – Или чуточку грозную. Говори время от времени что-нибудь мудрое и поучительное.

– Э-э, – протянул Глубин. – Типа… не ешь пурпурных длинноногих морских крабов?

Мракокрад расхохотался, и Глубин восхищенно моргнул.

– Вот-вот, – сказал Мракокрад. – Такие советы мне нравятся.

Ясновидица взглянула на него, склонив голову набок и подумала: не подкалывает ли он так ее? Мракокраду не всегда по душе советы по поводу экспериментов с магией. Плохо, конечно, но рядом с ним должен быть кто-то, кто говорит правду, а не тот, кто просто улыбается и кивает пустой головой.

– Короче, – сказал Мракокрад, раскрывая сумку, – я вчера вернулся домой, начал думать и додумался до того, что не смог уснуть. Слишком завелся и в конце концов сделал вот что. – Он достал из сумки странное маленькое устройство, похожее на телескоп, сбоку которого крепились небольшие золотые песочные часы. – Смотри.

Он направил телескоп на Ясновидицу, и часы начали вращаться. Провернулись раз, другой, третий и наконец остановились. В нижней части оказалась горочка черного песка, а в верхней небольшая щепоть белого.

– У-ух ты, – протянул Мракокрад. – Глянь, какие мы хорошие.

Ясновидица присмотрелась к устройству. Песок не пересыпался из верхней части в нижнюю и наоборот. Песочные часы застыли намертво.

– Что это? – спросила она. – Для чего?

– Это измеритель душ, – гордо произнес Мракокрад. – Наведи на кого-нибудь, и он покажет, как в нем уравновешены добро и зло. Представь, что песок в часах – твоя душа. Черный – добро, как ночные драконы, белый – зло, как ледяные. Видишь, в тебе почти одно добро, лишь небольшие частички зла.

Небольшие частички зла?! Ясновидица с прищуром взглянула на песок.

«Как это я плохая? Что такого сделала? Откуда во мне вообще белый песок?»

– Ты все же смастерил его, – прошептал Глубин, борясь с дурнотой. – Разве ты меня не слышал? Я предупреждал… прекрати пользоваться магией. Всякий раз, как ты прибегаешь к ней, все становится только хуже. Нельзя… нельзя вот так… – Он вздрогнул от макушки до кончика хвоста.

«Мракокрад не рассказал ему про свиток», – догадалась Ясновидица. Она понимала почему… но и Глуби́на было жаль.

– Все хорошо, – заверил его Мракокрад. – Вот, глянь. Ясновидица, наведи прибор на меня.

Он отдал ей измеритель, и она посмотрела в окуляр, прицеливаясь.

Часы принялись вращаться. Они вертелись… вертелись…

– Ты его испортил, – попыталась она пошутить.

– Иногда не сразу срабатывает, – пожал плечами Мракокрад. Наконец часы остановились. Черный песок волнами лежал внизу. Белого у Мракокрада оказалось больше, чем у Ясновидицы, но все же не так много. «Да, правда немного», – сказала она себе.

– Видали? – Мракокрад показал на измеритель. – Я хороший. Душа у меня почти чиста. Разве не здорово?

А ведь умно. Хороший способ следить за дракомантами. Ясновидица посмотрела в прибор на Глуби́на.

– Не наводи на него, – вмешалась Индиго, загораживая собой подопечного. Часы измерителя, наведенного теперь на нее, завертелись, а когда остановились, черного песка в них оказалось столько же, сколько и у Ясновидицы.

– Ему это не навредит, – пообещала Ясновидица. – Ты же видела, мы не пострадали.

– А вдруг прибор зачарован особым образом? – предположила Индиго. – Чтобы… как-то подействовать только на Глуби́на.

Стоявший у нее за спиной Мракокрад закатил глаза.

– Позволь ей измерить мою душу, – попросил Глубин, хвостом коснувшись хвоста Индиго. – Пожалуйста, я хочу знать.

Индиго озабоченно посмотрела на него. Чего же она боится на самом деле? Того, что Глубин увидит в себе больше зла, чем добра? «Выходит, – с сочувствием поняла Ясновидица, – Индиго ему не просто телохранитель».

Наконец Индиго отступила в сторонку, и Ясновидица навела телескоп на испуганную морду Глуби́на.

Часы снова стали вращаться, а когда остановились, черного песка в них оказалось больше белого. Соотношение получилось почти как у Мракокрада: три четверти черного и одна четверть белого.

Глубин нерешительно подошел и коснулся телескопа когтем.

– Не врет? – спросил он.

– Нет, клянусь, – ответил Мракокрад. – Заметил, у нас вроде как одинаковые души? Теперь тебе должно полегчать.

Глубин еще какое-то время разглядывал песочные часы, потом взглянул на Ясновидицу.

– Да, – признал он и снова посмотрел на Мракокрада: – Только прошу тебя, очень прошу, прекрати колдовать. Мой дед… я не знаю, что толкнуло его во тьму и безумие. Это могло быть что угодно. Дело могло решить одно-единственное заклинание.

– Глубин, – нежно произнес Мракокрад. – Твоя магия – это дар. Не стоит ее так опасаться. Надо только выяснить, как пользоваться ею без вреда для себя, и пусть она тебе служит. – Он замолчал, а потом метнул в Индиго поразительно враждебный взгляд: – Это не уловка. Я просто хочу, чтобы он был счастлив. А ты – нет?

Выдержав его взгляд, Индиго ответила:

– Счастливо он может жить и без магии.

Напряжение между ними не предвещало ничего хорошего. Напротив, рождало виток событий уже без Индиго.