Мститель

Шекспир сжал зубы. Сесил ждал от него пачку писем и стихов, подписанных Эссексом, но написанных Уиллом. Из-за пазухи дублета он достал гороскопы, что дал ему Форман, – гороскоп Елизаветы с датой ее смерти и брачный гороскоп Эссекса и Арабеллы, а также письменные показания Формана.

Сесил молча изучил бумаги, затем кивнул.

– Очень хорошо. Думаю, этого будет достаточно. Эссекс у меня в руках. – Он убрал гороскопы вместе со списком имен.

Шекспир поклонился.

– Да, теперь я могу признаться, Джон, Френсис Миллз – мой человек. Это он посоветовал вас Эссексу и Макганну, убедил их, что вы сможете стать их Уолсингемом. Именно господин Миллз помогал вам, пока вы были в Эссекс-Хаус, и защитил вас, когда возникли подозрения в вашей лояльности. Полагаю, теперь с вашими прошлыми разногласиями покончено, ибо его тоже разоблачили и ему пришлось спешно покинуть Эссекс-Хаус. Он будет работать с нами.

Шекспир нахмурился. Работать с Миллзом? Как странно. В войне тайных агентов ни в чем нельзя быть уверенным. Сесил против Эссекса. Один круг замкнулся внутри другого круга. Стычки переросли в шпионскую войну двух величайших молодых людей эпохи.

– А пока граф останется любимой игрушкой королевы, – продолжал Сесил. – Но его успехам всегда что-то будет мешать. Макганн больше не снабжает его деньгами, и ему придется поползать на пузе, чтобы заслужить благосклонность своей государыни.

– Он снова при дворе?

– Без тени стыда. Все вечера проводит с королевой, играет в настольные игры и праймеро, одаривает ее комплиментами, танцует до рассвета, развлекает. Она помолодела на несколько лет, что только на пользу Англии. Но он знает, что разоблачен и что за ним всегда будут следить. Пусть его сборище ведьм мешает свое варево в горшке, никто не станет воспринимать их всерьез. Волчица в изгнании, рыщет где-то в Центральных землях. Пенелопа резвится с любовником в своей черной спальне. А что до Саутгемптона и прочих, то по ночам их мучают боли в шее из-за размышлений о том, как близко от плахи они оказались.

Шекспир пригубил из бокала.

– А сэр Уолтер?

– Он вернулся в Тауэр. Уверен, ему не понравится, если об убийстве колонистов Роанока будут судачить на каждом углу, ибо это грозит ему еще более опасным положением, а его жалованная грамота от королевы обратилась в прах.

– Сэр Роберт, вы хотите, чтобы все об этом узнали?

– Я не настолько глуп, Джон.

Шекспир размышлял о том, как похожи сэр Френсис Уолсингем и его новый начальник. Они оба были необычайно осторожны. В их мире тайных агентов знание было всем и ревностно охранялось. Сесил не хотел, чтобы даже слово об убийстве колонистов долетело до чужих ушей. Рэли нужно освободить, и их с Эссексом соперничество усилится. Таким образом удастся ослабить их обоих, освобождая путь Сесилу. А для этого Элеонора Дэйр должна замолчать.

– Элеонора останется в Северных землях, – заверил его Шекспир. – Она живет с матерью моей супруги, и все, что ей нужно, это чернила, перья и пергамент для рисования. Уверен, она жаждет лишь покоя и уединения.

– И мы закроем глаза на смерть господина Макганна. Как насчет ее деверя?

– Фоксли Дэйр продолжает настаивать на том, чтобы его брата признали покойным, дабы они с племянником могли унаследовать собственность. Ему ни к чему встречный иск. И вообще, кто поверит человеку с репутацией растлителя гусынь?

Сесил даже не улыбнулся.

– Главное, что Макганн мертв. Теперь очевидно, насколько широко распространилось его влияние и каким губительным оно было. Во времена господина секретаря подобную тварь уже давно раздавили бы. Ваша задача, Джон, не допустить, чтобы в королевстве заправляли подобные люди.

Шекспир уже задумывался над ролью Макганна в этом деле. Он был втулкой смертоносного колеса, спицы которого калечили людские судьбы и несли смерть: трагедия колонистов Роанока; снабжение Эссекса деньгами, когда тот задумал предательство; Кристофер Морли, Уинтерберри и семейство Ле Невов. И спицы этого колеса вели к Макганну. Но Шекспир продолжал размышлять о событиях, ставших причиной всего этого, безжалостное убийство жены Макганна у небольшого скалистого ирландского утеса, известного как Смервик. Он спросил Сесила, верно ли заявление о том, что Рэли запятнал свои руки кровью.